Гелий Рябов - Приведен в исполнение... [Повести]

— Благодарствуйте, — улыбнулся Шавров. — А как… Соня и Юрий Евгеньевич?

— Какая память! — восхитился дядя Асик. — Нет, Константин, ты подумай, ведь и виделись всего ничего!

— Бывает… — второй старичок передвинул фигуры и потер ладони: — Мат, дорогой Василий Васильевич!

— В самом деле? — совсем не огорчился дядя Асик и подмигнул Шаврову: — Он у меня украл ферзя, воображаете? А я жалею его. Такая, знаете ли, судьба… Сын на фронте погиб, дочерей убили бандиты…

— На каком фронте? — скорее машинально, чем из любопытства спросил Шавров, но ответ Константина заставил его вздрогнуть.

— При взятии Перекопа… — тихо сказал старик, — застрелил какой-то комиссар, может быть, это были вы?

Шавров никогда не лазил за словом в карман в подобных случаях, но теперь растерялся. Слишком уж неожиданной была эта эскапада. Выручил дядя Асик. Он ласково толкнул Константина в плечо и сказал:

— Это же просто война, Константин Константинович… Это гражданская война. Брат убивает брата, сын — отца. Что касается нашего нового друга — он не был на Перекопе и потому не виновен в смерти вашего Лялика.

— Ну вот что… — обозлился Шавров. — Мне адвокаты не нужны! А вам… — он ткнул пальцем в сторону Константина Константиновича, — я так скажу: да попадись мне ваш «Лялик» в Крыму — я бы из него враз двух сделал, ясно вам?

Дядя Асик и Константин Константинович переглянулись с недоумением.

— Как это… двух? — на всякий случай спросил дядя Асик.

— Ну, паноптикум… — злился Шавров. — И как это только терпят вас…

— А никто и не терпит, — невозмутимо сказал дядя Асик. — Не могут без нас, вот и все. — Он улыбнулся: — Скажите, а что, товарищ Петраков в самом деле попросил вас понаблюдать за нами?

— Кто… кто вам сказал такую глупость?

— Бросьте… Петраков убежден, что мы снабжаем бандитов информацией.

— Что же он вас не арестует?

— А за руку поймать не может, — насмешливо прищурился дядя Асик. — Ваш стол у окна. Занимайте…

— За что такое благодеяние?

— Ни за что. Плохо топят, сквозняк, а у нас радикулит и хроническая пневмония. Вялая. А вы — из гвоздей.

— Ладно… — помягчел Шавров. — Так как же Соня и Юрий Евгеньевич, вы давеча не ответили, а ваши молодые мне искренне понравились, я их даже вспоминал.

— Они вас тоже. Что же, нелегко живут, совсем нелегко… Но дружно.

— Поженились? — догадался Шавров.

Дядя Асик молча кивнул.

До обеда Шавров раскладывал бумаги и папки по ящикам, изучал должностную инструкцию и даже помог соседям по коридору передвинуть тяжелый сейф с огромным двуглавым орлом на верхней дверце.

— Замазать бы его к черту… — заметил один из сотрудников. — Уж больно красив, гаденыш…

Орел и в самом деле был сделан добротно: перья — сусальным золотом, гербы губерний — черным и цветным лаком.

— А вы на каждом гербе наклейте кружок с датой, — посоветовал Шавров. — На Георгия Победоносца — 17 июля 1918 года, и на остальные — по дате. Вот и выйдет лучшего вида агитплакат: закономерный конец семейки Романовых.

— Голова… — протянул сотрудник, с уважением посмотрев на Шаврова. — Все! Приступаем немедленно!

В обед, когда Шавров достал из кармана сверток о горбушкой ржаного и тремя тоненькими кусочками соленого сала — квартирная хозяйка получила посылку и угостила, — вошла дама лет сорока в кожаном пальто и цветастой косынке.

— Приятный аппетит, — бодро произнесла она, оглядывая присутствующих и несколько задерживая взгляд на Шаврове. — Какие новости?

— А никаких, — сказал Константин Константинович. — Вот, новые сотрудники-с, приступили-с…

— А-а, — протянула дама. — Знаю, наслышана. Я — Зоя Григорьевна. Помогите снять пальто, товарищ новый сотрудник.

— Я обедаю, — хмуро сообщил Шавров. — И вообще… С какой стати я должен вам помогать? Не старый режим…

— Лиловый негр вам подавал манто! — тонким голосом пропел дядя Асик. — Да, господа, положительно все кануло в Лету! Вы не обижайтесь на товарища, Зоенька, он — с фронта.

— Тряханутый, значит? — Зоя Григорьевна повесила пальто на вешалку и начала красить губы. — Вам здесь трудно будет, — сообщила она Шаврову. — Вряд ли мы сработаемся, — она победно улыбнулась.

— Значит, вас уволят, — невозмутимо заметил Шавров. — И вообще, здесь не клуб, чтобы чесать языками. Работать надо молча.

— Вот… — вздохнул дядя Асик. — Так сказать — итоги свершений… — Он горестно вытянул губы и добавил: — Будем справедливы: они никогда не скрывали, что услуги наши принимают вынужденно и потому — временно. Зачем же ссориться, товарищ Шавров все равно одержит верх. Так что пусть у гробового входа играет молодая жизнь. Смиримся, господа, ибо Карла Первого сменил Кромвель…