Гелий Рябов - Приведен в исполнение... [Повести]

Остановил колесо и в задумчивости посмотрел на лежащих. Велосипед… Тринадцатый год… Нет, здесь что-то другое, нужно только понять, уловить — ишь как улыбается юный Сильвестр, сидя на этом самом велосипеде… Потертая фотография была намертво приклеена к обоям…

Он мгновенно раздел сержанта, снял свой костюм и переоделся в форму. В его костюме сержант выглядел совсем молодо — сопляк-десятиклассник, напившийся некстати…

Забрав обе рации, Сергей спустился вниз и вышел на улицу. Стало совсем темно, это было ему на руку: мало ли что могут заметить бдительные алкоголики, — их ведь так много теперь.

Он завел «газик» и лихо подвернул к своему «жигулю». Таня стояла рядом с автомобилем, ей было плохо, ее трясло.

— Все в порядке, — Сергей хотел ее успокоить, но, увидев на нем форму, она вновь зарыдала.

— Ты… Ты сошел с ума, — губы у нее прыгали, руки тряслись, она перестала владеть собой.

— Я пришел спасти тебя. И наказать виновных, — сказал он тихо.

— Спасти… — повторила она ничего не выражающим голосом. Она не понимала — о чем он.

— От бездны, — он говорил спокойно, даже равнодушно, и она вдруг словно проснулась, глаза стали осмысленными, дрожь прошла.

— От смерти? — спросила она с недоумением.

— От бездны, — повторил он. — Смерть — это еще не бездна. Это временно.

— Как? Я не понимаю.

— Временно. Смерть и время — это одно и то же, в сущности… Слушай: смерть может перейти и в бездну. В небытие. Всегда. Вечность. Нет ничего. Никогда. Безнадежно. Но может быть и пробуждение.

— Ты сошел с ума…

— Нет. Ты виновна своей принадлежностью к палачам. Но ты достойна пробуждения. Это все. Сейчас забудь об Этом разговоре. Он еще не ко времени. И успокойся. Мы пойдем путем истины, другого нет.

Протянул «шариковую ручку»:

— Держи в руке. Это рация. Если что — скажи. У меня такая же, я услышу.

Теперь следовало спустить их по очереди вниз. Он и проделал это — свез их в лифте, открыто и в полной уверенности, что на этот раз никакой опасности не будет: все ведь давно привыкли, что милиция только тем и занята, что перетаскивает пьяных с места на место…

«Сержанта» и офицеров положили в милицейский «газик». Это тоже было совершенно обыденно и потому безопасно. Сергей носил форму «сержанта» ловко, слава Богу, она ему пришлась впору. Служебное удостоверение у него тоже было. Несоответствие звания в удостоверении и на погонах он легко бы объяснил — советский человек генетически жил в таинственном мире «операций» госбезопасности.

Сергей ехал в «газике», Таня следом, в «жигуле». Город миновали быстро и безо всяких приключений. Когда впереди замаячила у светофора последняя будка ГАИ — Сергей взял левее, ближе к ней, Таня ехала правее, скрываясь за массивным «газиком». Это у них получилось ловко, как бы само собой, гаишники не обратили на них ни малейшего внимания.

Сергей вел машину уверенно, видно было: он знает, куда ехать. Километров через пятьдесят проскочили сонный городок, а еще через двадцать оказались в небольшой деревне, скорее даже — дачном поселке, об этом свидетельствовали островерхие современные дома и дореволюционные, с башенками и балконами. На окраине поселка Сергей остановил автомобиль около глухого забора и открыл ворота. Въехал в запущенный сад. Дом был старый, без единого огонька в окнах.

— Поставь поглубже, чтобы с улицы не увидели, — сказал Сергей.

Таня двинулась — первая скорость заставляла «жигуль» шуметь, надсаживаться, это было нехорошо: могли услышать, и Сергей пожалел, что не предупредил Таню. А пассажиры чувствовали себя вполне славно. Все трое были в стельку пьяны, капитан пытался петь единственное, что всплыло в его пьяной памяти в этот момент. То была известная партийная песня «Партия — наш рулевой»: Боевик плохо знал слова, и дальше того, что «партия наша надежда…», у него не шло, эти слова он повторял с бессознательной натужностью, изредка вскрикивая: «Забыл… Товарищ генерал… Изви-ни-те…».

Вернулась Таня. Она непримиримо взглянула, сказала сухо:

— Давай сначала. Деда — убили. Но это же чепуха, фильм ужасов. Ты наломал дров и теперь втягиваешь меня в дерьмо.

— Дерьмо… — повторил он насмешливо. — Что есть дерьмо? «Туаль» — звезда. Туалет — приведение себя в звездное состояние. Но это же самое слово означает и совсем другое…

— Хватит шуток. Объясни. Я требую.

— Тексты Зои. Мне иногда кажется, что ты — это она.

— Конечно. Ты перепутал нас пять лет назад. Любил меня, а женился на ней.