Иван Сербин: Троянский конь

Триста тысяч долларов. Большинство официальных организаций давно уже перешли под финансовую юрисдикцию казначейства США. Но если бы моложавый знал, сколько получает Козельцев за посредничество, у него глаза бы на лоб полезли. Двушник! Два «лимона» реальных, полновесных, наличных долларов. За какого-то малька провинциального. Не хило, видать, братва в провинции живет.

— Договорились, — быстро кивнул Владимир Андреевич. — Деньги будут завтра утром.

Моложавый, естественно, не знал полного расклада и тоже порадовался. Коля Рудин реально получит всего стольник. Остальное он скинет себе на карман. Все-таки жизнь хороша.

— Но это когда кандидатура на замену есть… — оговорился моложавый, раздумывая, стоит ли попробовать поднять цену еще немного. Учитывая, что Козельцев прикрывает его перед хозяином. — Вот если бы ты ему кого-нибудь предложил…

— Есть один тип. Показания против него имеются письменные. Он последним в кабинет к продюсеру заходил. Ствол, правда, нашли у Смольного, — оговорился Козельцев, уплетая оленину, — но ведь ствол и подбросить могли.

— А что за тип?

— Да бандит тоже. Работает под предпринимателя. Чего он там предпринимает — одному богу известно. Да уголовному розыску.

— Из московских?

— Да нет. Провинция. Шваль.

— А кто его у продюсера видел? — мгновенно сделал стойку моложавый. — Кто показания давал?

— Две секретутки. Да не беспокойся. Все оформлено честь по чести. Даже фоторобот прилагается. Ты его возьмешь, а победителей, как известно, не судят. Я смогу твоим подвигом похвастаться перед хозяином. Глядишь, он тебя и простит на радостях.

— Ладно. Давай сюда показания, — моложавый протянул руку. — Я их вечером к делу приобщу. Ты, значит, завтра утречком бабки подвезешь, я постановление подпишу, и к полудню твой Смольный будет уже на воле гулять, баб трахать и водку трескать.

— Погоди. — Козельцев помотал головой. — Нет. Показания я тебе сейчас отдать не могу.

— Как это? — не понял моложавый. — А как же я его оформлю без показаний?

— Никак. Показания через пару дней получишь. А пока «за недостатком улик» организуй или еще что-нибудь. Он мне до зарезу на воле нужен. Максимум — завтра утром. «Стулья против денег».

— Ну, ты даешь, Андреич, — покачал головой моложавый. — Да ты же меня без ножа режешь. Какое «за недостатком» я твоему родственнику сделаю, когда его с «грязным» стволом на кармане взяли, а на стволе еще и пальцы остались? Проснись! Да я за триста и близко к этому делу не подойду.

— Мне, что ли, тебя учить? — прищурился вроде бы добродушно Козельцев. — Затребуй у важняка своего дело, заключение экспертов из дела изыми и «в связи со вновь возникшими обстоятельствами под подписку о невыезде»… А то ведь, смотри, Пашенька, на твое место охотников много. И куда более сговорчивых.

По тому, что Козельцев впервые за разговор назвал его имя, моложавый мгновенно смекнул: благодетель разозлился. Не стоит злить людей, у которых возможностей больше, чем у тебя. Аукнется ненароком.

— Блин, припер ты меня, Андреич, — помрачнел моложавый. — Сдал, как суку.

— Так ведь с кем поведешься, тому и задолжаешь. Так как? Насчет родственника?

— Пятьсот, Андреич. Я слишком рискую. И то при условии, что ты мне в течение недели этого своего фраера сдашь. Ну, на которого у тебя показания есть.

— Договорились. — Козельцев улыбнулся, вытер салфеткой губы, подозвал официанта. — Будьте добры, рассчитайте нас. — Пока официант выписывал счет, Владимир Андреевич улыбнулся мрачному собеседнику. — Значит, завтра утром? Во сколько мне подъехать?

— К семи подъезжай, — вздохнул тот. — Пока не будет никого. Разберемся.

Официант положил счет на поднос, подал. Козельцев для вида пробежал его глазами, достал внушительное кожаное портмоне, расплатился, оставив официанту сотню чаевых.

— Спасибо, голубчик.

Ну, любил он этакий барский фасон. Главное, ведь понимал, что дешевка, но ничего с собой поделать не мог. Нравилось ему.

— Бабки только не забудь, — напомнил моложавый, поднимаясь из-за стола. — Без бабок я даже разговаривать не стану.

— Конечно, о чем речь, — расплылся Козельцев. — Завтра все будет, как договорились.

Он тоже поднялся, пропустил моложавого вперед, к главному входу. Сам вышел через заднюю дверь. Он торопился. Ему предстояло подъехать к «клиентам» и получить с них аванс за проделанную уже работу. Вторую часть суммы Козельцев рассчитывал получить завтра, после того как доставит Смольного в оговоренное место. Не посреди же Москвы его бросать?