Марио Пьюзо - Дураки умирают

— Только так и можно жить. С верой в теорию вероятностей. Все остальное — ерунда. Всегда помни об этом. В любых делах прежде всего опирайся на нее.

В свой последний приезд в Калифорнию, завершая работу над сценарием фильма, я столкнулся с Озано в баре отеля «Беверли-Хиллз». Меня так поразил его внешний вид, что поначалу я не заметил Чарли Браун. Озано прибавил как минимум тридцать фунтов, огромный живот буквально вываливался из-под старого пиджака. Лицо его раздулось, его покрывали белые жировые бляшки. Зеленые глаза, когда-то такие яркие, заметно обесцветились, стали чуть ли не серыми. А когда он шел ко мне, я заметил, что его еще сильнее заносит в сторону.

Мы выпили в «Поло лаундж». Как обычно, Чарли Браун притягивала взгляды всех мужчин. И не только красотой и невинным личиком. Такого добра в Беверли-Хиллз хватало. В ее одежде, походке, взгляде, которым она окидывала «Поло лаундж», читалась доступность. Так что на мужчин она действовала как зажженная лампа на мотыльков.

— Я выгляжу ужасно, не так ли? — спросил Озано.

— Бывало и хуже, — ответил я.

— Это точно, — вздохнул Озано. — Это ты ешь сколько влезет и не прибавляешь ни унции.

— Тут я Чарли не конкурент. — Я улыбнулся ей, она — мне.

— Мы улетаем во второй половине дня, — сообщил Озано. — Эдди Лансер думал, что сможет договориться о сценарии, но ничего не вышло, так что делать мне здесь больше нечего. Думаю, сяду я на диету, войду в норму и закончу роман.

— А как продвигается роман? — полюбопытствовал я.

— Отлично. Я перевалил за две тысячи страниц, осталось каких-то пятьсот.

Я не знал, что ему на это сказать. К тому времени он уже давно не сдавал в срок ни журнальные статьи, ни публицистические книги. Роман оставался его последней надеждой.

— Тебе надо сконцентрироваться на этих пяти сотнях страниц и добить эту чертову книгу. Тогда ты решишь все проблемы.

— Да, ты прав, — кивнул Озано. — Но торопить свое перо я не могу. Даже издатель не приветствует спешку. Ты же понимаешь, на кону стоит Нобелевская премия.

Я взглянул на Чарли, чтобы посмотреть, какое впечатление произвели на нее слова Озано, но тут до меня дошло, что она и слыхом не слыхивала о Нобелевской премии.

— С издателем тебе повезло. Не каждый будет ждать книгу десять лет.

Озано рассмеялся.

— Да, это лучшее издательство Америки. Дали мне сто штук, не увидев ни страницы. Вот где ценят талант. Это тебе не гребаные киношники.

— Через неделю я возвращаюсь в Нью-Йорк, — добавил я. — Я тебе позвоню, и мы где-нибудь пообедаем. Какой твой новый номер?

— Он у меня не изменился.

— Я звонил, но никто не отвечал.

— Да, я был в Мексике, работал над книгой. Ел одну фасоль да пирожки. Поэтому так раздобрел. Чарли была со мной, но не прибавила ни унции, хотя ела в десять раз больше, чем я. — Он похлопал девушку по руке. — Чарли Браун, если ты умрешь раньше меня, я отдам твое тело врачам, чтобы они разрезали его и выяснили, почему ты совершенно не толстеешь.

Девушка нежно улыбнулась ему.

— Я, между прочим, голодна.

Я, конечно, заказал ленч. Себе — салат, Озано — омлет, Чарли Браун ограничилась гамбургером с жареным картофелем, стейком с овощами, салатом, тремя шариками мороженого и яблочным пирогом на десерт. Озано и я наслаждались, глядя, как люди таращатся на Чарли Браун. Они просто не верили тому, что видели. Двое мужчин в соседней кабинке громко комментировали аппетит Чарли Браун, надеясь втянуть нас в разговор и таким образом получить возможность поговорить с Чарли. Но и Озано, и Чарли их проигнорировали.

Я расплатился по чеку, а уходя, еще раз пообещал Озано, что позвоню ему, как только прилечу в Нью-Йорк.

— Вот и отлично, — ответил Озано. — Я согласился выступить на конгрессе феминисток, он пройдет в следующем месяце, и хотел бы, чтобы ты оказал мне моральную поддержку, Мерлин. Как насчет того, чтобы нам пообедать в тот вечер, а потом вместе отправиться на конгресс?

Я замялся. Всякие многолюдные сборища я не любил в принципе, а Озано отличался тем, что вечно впутывался в какие-то истории. И вызволять его в очередной раз мне не хотелось. Но все-таки я согласился.

Ранее ни один из нас не упомянул Джанель, но я не смог удержаться и спросил Озано:

— Ты не виделся с Джанель?

— Нет, — ответил он. — Мы давно не встречались.

Озано пристально посмотрел на меня. На мгновение его глаза вновь позеленели. Губы искривила грустная улыбка.

— Не следовало тебе отпускать такую женщину. Они встречаются раз в жизни. Точно так же, как за всю жизнь можно написать одну большую книгу.