Кирилл Казанцев - Сломанная роза

— Радуйся, Полосатый, что комары извелись, — буркнул Тюлень и, чертыхнувшись, хлопнул себя по щеке и принялся неприязненно разглядывать размазанного по ладони кровососа.

— Вот и я про то же, — фыркнул Полосатый. — Ладно, чо, в натуре, мы не жалуемся. Слышь, братва, а тут жестянки в округе нет? — он с надеждой покрутил головой.

— Нет тут жестянки, — подал голос Вадим. — До ближайшей железной дороги тысяча верст с гаком. Тридцать верст на запад — большое село Теплый Луг, вокруг него разбросаны деревни и хутора, там бегают междугородние автобусы в соседние райцентры. А до Теплого Луга — полный ноль, тайга, никакой жизни. Но идти нужно только туда. На востоке нас обложат, как два пальца. На юге болота, на севере вплоть до Эвенкии — вообще пустота…

— Ты издеваешься, тридцать верст… — у Кильки задрожала челюсть. — Мы жрать-то что будем? Мы эти тридцать верст неделю будем идти, тут же никакой тропы, сплошная засада.

Он опустил голову и не заметил, как вся компания с неким подозрительным интересом воззрилась на Вадима. Кашлянул Кот.

— А ты по ходу, Плата, неплохо подготовился. Знал, что мы костыли щупаем и концы вяжем. Решил присоседиться? Шансовый ты чувачок. Как лихо у тебя все вышло, горазд ты, Кеша, на изворотливые движения.

— Я же говорю, Кот, давно пора об этом фраере позаботиться, — проворчал Полосатый. — На хрена нам безбилетные пассажиры? Зуб даю, он и про нас информашку надыбал, полный расклад имеет, а нам оно надо?

— А ты, Полосатый, тайный агент, особо засекреченная персона? — оскалился Тюлень. — Да про тебя всему миру известно. Таких, как ты, на наших зонах хоть в отвалы сгружай.

— А реально, Плата, что ты про нас знаешь? — Кот выпятил нижнюю челюсть и с большим предубеждением уставился на «безбилетного пассажира».

— Полагаю, это не секретная информация, Кот? — усмехнулся Вадим. — Краткосрочников тут нет, все тяжеловозы, все парятся по увесистым статьям. Ты тут типа центровой — Котов Егор Петрович, не сказать, что потомственный блатарь, но фигура явно в авторитете. Отбываешь за грабеж и убийство. Ты хапнул с корешами дом одного зарвавшегося барыги, но вышел ляпсус, пришлось пристрелить двух охранников. А потом кореша тебя вломили, но на пользу им это не пошло, давно уже сгнили в земле. А ты жив. Срок получился не большой и не маленький — шестнадцать лет, но, по ходу, Егор Петрович, у тебя был толковый адвокат, раз загремел ты на зону общего, а не строгого режима. Я не обидел тебя, нет?

Кот усмехнулся. Этот парень явно превышал свои «полномочия», но что-то в нем было, и Кот не спешил принимать меры из разряда «позаботиться».

— Тюлень — Авдеев Герман Константинович, опытный фармазон, погорел при сбыте фальшивого бабла в особо крупном размере, — продолжал Вадим. — Блатарь поневоле, так сказать. Судья был не в духе, впаял тебе червонец, хотя мог бы и поменьше. А в принципе у тебя, Герман Константинович, имеется высшее экономическое образование, о котором ты давно забыл, и обильные нычки, иначе чего бы ты оказался в этой компании? У тебя хороший покровитель был на зоне. Неохота досиживать оставшийся пятерик, верно? Жизнь ведь, как ни крути, одна, другой не будет.

— Глянь-ка, натасканный, — ухмыльнулся Тюлень, но было видно, что он не в восторге.

— Полосатый, как там тебя… Чухонцев Николай Васильевич — обычный беспонтовый вор, во всяком случае, в начале своей карьеры. «Юриком» работал в Тюмени, шнифером домашним, в общем, щипачом. Потом каталой стал, шулерил на поездах. Освоил азы, так сказать…

— А чо, в натуре, кайфовые были денечки, — внезапно засмеялся Полосатый. Он не обиделся, напротив, вспомнил былое, загорелись глаза. — Блатная романтика, итить ее… Помню, как лоха на лимон целковых развел, аж сам не поверил. Он, бедолага, потом на коленях за мной ползал, но что поделаешь, пришлось терпиле квартиру продавать, я ведь не один был, за мной пацаны влиятельные стояли.

— А погорел на цветняке, — хмыкнул Вадим.

— Ну, было дело, — не стал возражать Полосатый. — Рыжая змейка подвела, не успел барыге толкнуть, опера повязали, теплого купили, падлы…

— А убийство ты совершил уже на киче — ты в Якмундии отбывал, на зоне под Мирным. Перестарался, когда крысу в бараке вычислили. Хотя непонятно, чего ты так разъярился, он тиснул-то у тебя всего лишь пачку чая. Не обидно, Полосатый, за кирпич «чайковского» загудеть на дополнительные восемь лет? Нервный ты какой-то, с мозгами не дружишь…

Полосатый собрался что-то возразить, но Вадима несло дальше. Он вцепился едким взглядом в съежившегося молодого зэка, а тот покрылся пунцовыми пятнами.