Борис Селеннов - Несколько дней из жизни следователя (сборник)

— Отправлю, вот разгребу маленько и отправлю.

— Не тяни, отправляй.

—«Отправляй!» А что я буду делать, если вдруг срочно понадобится? Ведь если отправлять, то все сразу. А потом ищи-свищи? Ладно, отправлю. А ты давай пошустрей с Запорожцем.

— Даст бог, управлюсь и с ним. Давай с Сапоговым сперва разберемся, он ближе.

— Все вместе надо, — вздохнул Петрушин, хорошо понимая, что все вместе нельзя, не получится, рук не хватит. — Фотокарточки раздал?

— Этим занимаемся.

— Смотри, как минимум Москву и область надо охватить.

— Да? Это как же ты себе представляешь?

— Я это никак себе не представляю, это ты представляй. У меня своих представлений хватает, — нервно парировал Петрушин.

— Хор-рош...

— Слушай, а может быть, уж заодно и Запорожье взять?

— Ничего себе «заодно»! — возмутился капитан.

— Пожалуй, я это тебе письменным поручением оформлю, чтоб без дураков, — пообещал Петрушин.

— Слушай, Петрушин, мы с тобой пока неплохо работаем. Может без бумажек обойдемся? Я ведь на твою бумажку сотню своих написать могу. Знаешь, как придавлю? Дело твое будет очень солидное, многотомное, только, извиняюсь, нераскрытое.

— Как и твое тоже, — огрызнулся Петрушин.

— Как и мое. Поэтому давай без этой, без канцелярии, — я ее не перевариваю, — последнее слово Красин любил оставлять за собой.

Бывшая жена Сапогова — Тамара Степановна, слесарь-ремонтник завода автотракторной аппаратуры, очень охотно и обстоятельно рассказала Петрушину о своей прежней жизни и попросила еще раз привлечь Сапогова к уголовной ответственности, поскольку выводов из прошлой отсидки он никаких не сделал. Петрушин писал сразу набело, так как рассказ был последовательным и хорошо ложился на бумагу. Чувствовалось, что свою семейную биографию Тамаре Степановне приходилось излагать не раз в следственных кабинетах: она ее подавала, как доказательство теоремы.

«С 1952 года живем в Москве. В первое время Сапогов не скандалил, а потом стал увлекаться спиртными напитками и скандалить, угрожать убийством. Осенью 1972 года, месяц точно не помню, пришел домой пьяным, выражался нецензурной бранью, схватил двуствольное ружье и замахнулся на меня прикладом, то есть хотел беспричинно ударить. Но попал в дверь и насквозь пробил фанеру, до сих пор видно. То место повреждения мы не стали ремонтировать, чтобы он не забывал, за что сидел. Ружье он держал всегда над кроватью на стене, со своей стороны, а патроны к ружью держал под подушкой. А еще он замахивался ударить меня ножницами в живот, но ножницы отобрали. Был при этом Сапогов пьяный и ругался нецензурной бранью в мой адрес. За это его сначала посадили па 15 суток, а потом прокурор отменил, и ему дали два года усиленного режима. После тюрьмы он ушел жить к Ведниковой, а к нам все равно приходит, как напьется. Требует размена жилплощади. Последний раз приходил где-то неделю назад. Устроил пьяный скандал, оскорблял меня нецензурной бранью, но на этот раз не ударил.

Раньше, примерно с год назад, Сапогов говорил, что собирается покупать машину на паях с Ведниковой, сожительницей своей. Дочери Галине показывал даже сберкнижки. На них были вклады: на одной — тысяча, на другой — две. Он говорил, что на машину совсем немножко не хватает. На днях Сапогов сказал, что скоро купит машину. Дополняю: когда Сапогов последний раз скандалил, он говорил в мой адрес нецензурные слова типа «я тебе все равно кишки выпущу». Он сказал, что ему все равно сидеть. «За что?—спросила я.— Не аварию ли сделал?» Он сказал: «Это тебя не касается». Хочу сказать про него, что врет он безбожно, хитрый очень по характеру, но может выставить себя невинным. Дополняю: в прошлый раз Сапогов нецензурно оскорблял меня, как обычно (он без этого не может), душил за горло, хватал за телефонный провод, чтобы я не могла дозвониться в милицию. Но я все равно дозвонилась, однако мер по этому поводу не приняли.

Вопрос: какого размера покупал Сапогов одежду?

Ответ: костюм, как помню, 48-й или 50-й, 3-й рост, а рубашку, кажется, 40-го размера по воротнику. Уточняю: сейчас он располнел и размер, наверное, носит больший. С моих слов записано верно и мной прочитано. Сапогова».

Последние слова она написала самостоятельно и без всякой подсказки — результат прежнего опыта общения со следственными органами.

Затребованный Петрушиным текст приговора почти дословно подтвердил виновность Сапогова в деяниях, которые ему инкриминировала его бывшая жена Тамара Степановна.