Татьяна Гармаш-Роффе - Ведьма для инквизитора

– Ты тоже молодец… Не растерялась, – произнес он, чувствуя болезненный укол в сердце при воспоминания о грязных лапах и похотливых взглядах на ее обнаженном теле. – Ты меня спасла… Будешь есть?

– А ты – ты спас меня. А ведь мог сбежать, пока я дебилов отвлекала…

– Я?!

Алексей так удивился подобному ходу мысли, что даже не нашелся, что ответить.

– Прости, – улыбнулась Майя, – я глупость сказала. А чем это пахнет? Вкусно!

– Я приготовил яичницу.

Она вскочила, умылась, причесалась, села за стол: прилежная ученица, в школу собирается, портфель уже сложила.

Когда они закончили ранний завтрак (или запоздалый ужин?), Майя снова уползла спать, а Кис устроился за столом: наступило время серьезных размышлений. От результата его мыслительного процесса будет зависеть жизнь, его и Майина…

Итак, – «парадигму» составляют Марк, Бориска, Майя, Веня. Три убийства, одно покушение. Кто за ними стоит? Вся его версия с Веней, которую он недавно так лихо сконструировал, ни к черту не годилась. Игра шла явно не по Вениным правилам: автора не убивают в его собственном сценарии.

Тогда – Лазарь? Посмотрим, посмотрим…

Каков мог быть у Лазаря интерес в устранении Щедринского? Свои разборки? Маловероятно. Деловую связь мужа с кузеном Майя углядела бы. Так что смерть Марка должна быть связана с Майей. Как, вот в чем вопрос.

Версия Майи – ее хотели подставить.

Версия с Веней: освободить любимую женщину для себя.

А Лазарь? О любимой женщине не будем, – она ему кузина, а он всем гей. Подставить? Но зачем? Не далее, как вчера, мы могли воочию убедиться, что Лазарь располагает множеством других инструментов влияния на сестричку… Да и письма эти с угрозами, – не Кузя же их писал, со сценарием изнасилования по ролям! Хотя… Почему же, его «наказание» для исправления нравов сестрички было вполне в том же духе… Но нет, Кузя письма не пишет, Кузя отдает приказы и действует… А в роли анонимно-онанируещего автора, единого во всех десяти лицах, во всех сценах, выношенных его воспаленным воображением за долгие годы неразделенной страсти, – Веня смотрится куда лучше…

Но если… Если взять за основание ту фразочку, ту неосторожную фразочку, что Кузя произнес на прощание, предполагая больше никогда не увидеть навязчивого детектива? «Ты после Марика наследница, у тебя капиталец есть. А капитал должен работать. Маркса читала? Вот-вот, капитал должен приносить прибавочную стоимость»…

Какую прибавочную стоимость имел Лазарь ввиду, и ежу понятно: в виде доходных заграничных борделей с русскими девочками и наркотиков для русских подростков. Что вряд ли мешает Лазарю и К° пускать пьяную слезу умильного патриотизма в ресторанах под какие-нибудь «Как упоительны в России вечера…»

Допустим, решил Лазарь капиталец Щедринского прибрать к рукам через двоюродную сестру. Тогда смерть Марка ни коим образом не связана с расследованием Майи, – ее мужа устраняют по приказу Лазаря. Майя ведет себя непредсказуемо, влезает в эфир, но Лазарь шибко не дергается: скорей всего, просто не поверил ее заявлению о компромате, решил, что Майя просто нашла экстравагантный способ сыскать себе известность. Что он прямиком и заявил ей по телефону.

Итак, Лазарь пока спит спокойно: уверен, что шебутная сестричка, даже если что и накопает паче чаяния, то все равно далеко не уедет со всеми своими раскопками. В тот момент он никак не мог предположить, что позже Майя выйдет прямиком на него самого как на одно из важных действующих лиц в ее компромате. И потому всерьез ее акции не воспринял. Кроме того, как он Майе заявил, « у родимой милиции на них всех досье давно покруче твоего заведены! Но только где она, милиция? Сидит, миленькая, пузыри пускает!».

Иными словами, у Лазаря и К° надежные люди в правоохранительных органах надежно схвачены. Прямо как у душки Усачева. Причем, конечно, не на уровне сыщиков, а где-то на уровне большого начальства, возможно, в прокуратуре, – на уровне тех, кто обладает достаточной властью, чтобы наложить лапу на расследование. Лапу, щедро позолоченную заинтересованными лицами… Да Лазарь, собственно, так прямо и сказал: «Проблемы твои мы утрясем, не дрейфь…»!

Из чего следует, между прочим, что Кис был прав, когда покинул дачу до приезда Сереги: друга Кис, конечно, подозревать не может и не будет, – но вот куда отправляется информация от сыщиков, на чей стол она ложится? И, в особенности, с чьего стола она бесследно исчезает? Хороший вопрос.