Владимир Колычев - Не верю в доброту братвы

Глеб не стал отвечать на этот вопрос. Второй парой наручников он обездвижил «боксера», отрезал два куска веревки и показал Нине, как с их помощью остановить кровь, хлещущую из простреленных ног. И Костю надо было в чувство приводить…

Он оставил Нину в подвале, а сам отправился наверх.

Боец, которого он ударил рукоятью в висок, все еще лежал на полу, но уже подавал признаки жизни. Глеб на всякий случай решил связать ему руки снятым с него же ремнем. Но прежде чем сделать это, он закрыл входную дверь на внутренний засов.

Герасим уже пришел в себя, но выбраться из комнаты не мог – мешала кровать, через спинку которой была продета одна из двух скованных между собой рук. С такой обузой далеко не уйдешь.

Глеб ударил его рукоятью пистолета по почкам, и тот, не в силах перебороть боль, опустился на колени перед кроватью.

– Ксюха где?

– Пацаны увезли…

– Куда?

– Домой.

– К кому домой?

– К ней домой…

– Да? Ну, тогда я спокоен! – ухмыльнулся Глеб и наставил на него ствол.

– «Мочить» они ее поехали! – зажмурив глаза от страха, простонал Герасим. – Но я здесь ни при чем!

– Кто бы сомневался… Куда ее повезли?

– Телефон дай. Я позвоню, скажу, чтобы они не беспределили…

Глеб нашел телефон Герасима, подал ему. Тот набрал номер, а трубку к его уху пришлось прикладывать, равно как и ствол – к его голове.

– Тоха, как там с Ксюхой? Не надо ничего, сюда ее везите…

Глеб забрал у Герасима телефон и ударил его рукоятью пистолета по затылку:

– Сука!

Вроде бы и не бросил Герасим клич, но братву к себе позвал. Вряд ли Тоха понял, что происходит, но ведь он со своими бойцами может бед натворить.

Выход у Глеба был – организовать засаду и «замочить» Тоху с его бойцами. Только так он мог спасти Оксану. Что ж, тогда придется «замочить» и Герасима. Как говорится, семь бед – один ответ.

Но только Глеб приставил ствол к голове Герасима, как во дворе залаяла собака. Он бросился к окну и увидел, как через забор перемахивают люди в форме, в касках и с автоматами… Ну вот, а он думал, что менты сюда не нагрянут. Ошибался, значит. Что ж, может, это и к лучшему. Убивать никого больше не придется…

Ментов он сейчас не боялся. Он же Нину приходил освобождать, и Костю. А то, что набезобразничать пришлось, так это же в пределах вынужденной необходимости – никто его за это не осудит.

Хотя Герасима надо было бы грохнуть. Пока он жив, у Глеба будут проблемы. Но убивать авторитета он не стал. И пистолет свой тщательно протер, чтобы на нем не осталось пальчиков, а потом выбросил его в соседний огород.

Собровцы с ревом ворвались в дом. Глеб встретил их с поднятыми руками, но его все равно швырнули на пол. И только спустя время он смог объяснить, что приходил сюда спасать свою жену. И о том, что сейчас к дому могут подъехать бандиты, тоже сказал. И Оксану попросил не покалечить…

Тоху с бойцами приняли как положено. Ксюху вытащили из багажника, развязали, привели в чувство. Костю и его палача увезла «Скорая помощь». Отправили в больницу и Герасима – с травмой головы. А Глеба увезли в отделение, закрыли в изоляторе временного содержания. Но станет ли это содержание временным, вот в чем вопрос?

Мужчина в стареньком пиджаке и крупных роговых очках на тонком носе старательно что-то писал, не обращая на Глеба внимания. Дескать, делом он занят, некогда ему на кого-то там отвлекаться. Это у следователей называется психологическим приемом. Уловка настолько же хитрая, насколько и глупая.

Глеб кашлянул, усаживаясь на табурет, но следователь даже не оторвал глаза от своей писанины. Не глядя на него, он достал из кармана пиджака пачку сигарет и положил на стол, предлагая угоститься. Хоть за это спасибо.

Глеб выкурил сигарету, затушил ее в пепельнице. Следователь, казалось, только этого и ждал.

– Вы подозреваетесь в убийстве гражданина Жилкина, – сообщил он с таким видом, с каким говорят о хорошей погоде на завтра, о помидорах на грядке и соленых огурцах на закуску.

– Кем? Гражданином Герасимовым? Так он и гражданина Сапронова в этом же обвиняет. Как он там, гражданин Сапронов, жив еще после побоев? Или это я его до потери пульса избил?

– Гражданин Сапронов жив, состояние стабильно тяжелое, – заметно смутился следователь. И даже поправил очки на вспотевшей переносице. Не было у него ничего против Глеба, кроме обвинений со стороны Герасимова.

– Ему тоже предъявите обвинение в убийстве? – спросил Глеб.

– Давайте не будем перекладывать с больной головы на здоровую, – поморщился следователь.