Владимир Колычев - Не верю в доброту братвы

– Нельзя.

– И домой нельзя.

– И домой нельзя! – растерянно кивнула она.

– А кофе хочется. Но пить мы будем его у меня…

Глеб понимал, что не имел права тащить Катю к себе домой. С Ниной он как-нибудь объяснится, она все поймет и даже простит. Но ведь он подставит Нину под удар, как сделал это с Катей. О себе он не думал. Он дров наломал, ему и жариться на них. Но вот с Ниной что будет? И с Катей? Да и Костю он не должен был подставлять…

И все-таки он повез Катю к себе домой. Можно было сочинить какую-нибудь легенду, чтобы Нина не признала в ней его любовницу. Но Катя сегодня пахла теми же духами, что и вчера, а нюх у Нины тонкий. Так что уж лучше правду рассказать…

Но Нины дома не было. Полушубка на вешалке нет, а шарф валялся на полу. И дорожка в прихожей скомкана. Такое ощущение, что кто-то сгреб ее в охапку и выдернул из квартиры. Полушубок она успела схватить, а шарф упал…

Глеб позвонил в соседнюю дверь. К нему вышел пузатый мужик в белой майке и синих «семейниках», с банкой пива в руке. Глеб хотел спросить, не слышал ли он чего, но тот сам стал рассказывать, что с час назад слышал какой-то шум и голоса. Какая-то девушка звала на помощь… В милицию сосед, конечно же, не позвонил.

В квартиру Глеб вернулся бледный, как полотно, руки тряслись от волнения.

– Что случилось? – с тревогой спросила Катя.

– Это Герасим… Это все Герасим…

Слух уловил тихие, но быстрые шаги на лестнице. Девятый этаж, а кто-то поднимается пешком, хотя лифт работает. И поднимается, стараясь не шуметь. Значит, к ним подбирается враг – опасный и коварный. И что теперь делать Глебу? Он шел к Кате для того, чтобы предупредить ее, и убивать никого не собирался, поэтому не взял с собой ствол. И пока до него доберешься, пройдет не меньше часа, так далеко он спрятан. А медлить никак нельзя…

Вертолет – это не только винтокрылая машина. Вертолет – это еще и форма извращения, которую в мрачных красках обрисовали бандиты. Руки они пока не распускали, только пугали, распаляя свои дикие фантазии, но страхов Нина натерпелась.

Ее привезли во двор дома на окраине города, вывели из машины.

– Пошли!

Мороз на улице, но идти в теплый дом она не хотела: боялась. Уж лучше на улице замерзнуть… Но пучеглазый детина грубо схватил ее за руку, силой затащил в дом.

– Тоха, ты чего с дамой такой грубый? – спросил тот самый мужчина, который сегодня в сопровождении своих телохранителей навещал Глеба.

Это и был Герасим. Он появился откуда-то из глубины дома и на ходу полотенцем вытирал руки. Как будто кровь с них стирал.

Тоха разжал руку, отпуская Нину.

– Я твоему мужу говорил, что нельзя меня обманывать. А он меня обманул, – сказал Герасим, с интересом разглядывая Нину. – Я предупреждал его, что с тобой будет, если он меня попытается обмануть… Он у тебя что, извращенец?

– Нет, – выдавила из себя Нина.

– А мне кажется, извращенец. Но тебе, девочка, повезло. Я не извращенец. Мне нравится обычный классический секс…

– Что Глеб такого сделал? – сдавленным от страха голосом спросила Нина.

– Он обманул меня. Подставил под удар совершенно невинного человека. Это же он убил Славу Жилкина?

– Я не знаю такого.

– Но ведь твой Глеб кого-то убил?

– Нет.

Врать она уже научилась, но это у нее пока получалось плохо, и бандит запросто мог распознать обман, если бы ей пришлось к нему прибегнуть. Но ведь это не обман, это ложь во спасение любимого человека. Это про себя она не очень-то умеет врать, но сейчас на кону жизнь Глеба. И она уже не та дура, которой была прежде. Она умеет хитрить, играть и даже выигрывать. Если даже Глеб попался сегодня на ее уловку, то ей ничего не стоит обмануть Герасима…

– А ты хоть знаешь, за что твой Глеб убил Славу?

– Он никого не убивал.

– Твой Глеб его «телку» трахнул, а Слава ему за это втащил. А Глеб отыгрался… Из-за бабы все, из-за бабы. Но не из-за тебя.

– И что с того?

– Зря ты мужа своего защищаешь. О себе лучше подумай. Я ведь человек добрый, но всему есть предел. Достала меня ваша семейка! – Герасим смотрел на нее зло, но вместе с тем и вожделенно, и эта гремучая смесь ужасала.

– Ну если вы хотите, чтобы я мужа оговорила, я могу… Ну если он там кого-то трахал…

Чтобы хитрость удалась, Нина должна была изобразить испуг, и для этого ей вовсе не пришлось напрягаться. Жуткий страх и без того держал ее за горло.

– Не надо никого оговаривать, – покачал головой Герасим. – Надо правду говорить…

– Но Глеб никого не убивал.