Элмор Леонард: Именем закона

Дейл-младший хмуро посмотрел на него:

— Разве то, что на меня не было заведено никакого полицейского протокола и я был чист все эти три года, ни о чем не говорит?

— Мне нет. Сынок, мне нет до тебя никакого дела.

Дейл-младший устало покачал головой, на этот раз с безнадежным видом.

— Знаете, я несколько раз собирался сдаться. Сказать, почему?

Маршал молча ждал.

— Чтобы увидеть своих стариков. Убедиться, что они в порядке. Я не решался писать, потому что знал, что письма читают. — Не услышав ничего в ответ, Дейл-младший спросил: — Ведь они это делают?

— Что?

— Смотрят переписку?

— Сомневаюсь.

— Ладно. — Дейл-младший немного помолчал и продолжил: — Мой старик потерял ногу. Крокодил откусил ее, когда он ловил рыбу на обводном канале возле озера Окичоби. Я хотел бы повидать его перед тем, как мы приедем в Ган-Клаб. Ведь мы туда едем, в тюрьму Ган-Клаб?

— Ты едешь в окружную камеру предварительного заключения, будешь там дожидаться решения.

— Да, кажется, это так у них там называется. А вы сами не из Уэст-Палм будете?

Маршал не ответил. Похоже, его больше интересовали небо и облака, плывущие откуда-то из-за океана.

— Так вы откуда все-таки?

— Я живу в Майами.

— Я бывал там раза два. Столько латиносов! А вот мой старик никогда не был в Палм-Бич и не видел океана. Дальше чем за двадцать миль никуда не уезжал. Верите? Всю жизнь провел возле Белл-Глейда, Кэнал-Пойнта, Пэхоки… — Дейл-младший опять помолчал, устремив взгляд на дорогу. — Знаете, если мы будем проезжать около Стюарта, можно было бы свернуть по семьдесят шестой дороге к озеру и заехать в Белл-Глейд. Крюк небольшой, всего-то несколько миль, а я бы повидался со своими стариками. Просто остановиться, поздороваться, поцеловать старушку мать… — Дейл-младший повернулся, чтобы взглянуть на маршала. — Что вы на это скажете? Ничего, да?

— Твой отец никогда не был в Палм-Бич и не видел океана, — последовал ответ. — Однако он бывал в Старки, так? Видел тюрьму штата Флорида. И твой дядя Элвин Кроув вышел оттуда, и другой отсидел в Лейк-Батлер. Думаю, мы воздержимся от того, чтобы навещать сейчас твоих родственников.

Дейл-младший сказал:

— Дядья оба умерли.

А маршал заметил:

— Застрелены, да? Видишь, как много мне известно о твоей родне.

— Можешь ехать побыстрее, — сказал маршал.

Дейл-младший взглянул на него:

— Хотите, чтобы я нарушил закон?

Рейлан не ответил, пристально вглядываясь в плоский ландшафт, простирающийся к востоку. Он подумал, что так, возможно, выглядят равнинные земли Африки.

— Надо бы заправиться.

— Хорошо, — сказал Рейлан.

— Сейчас будет зона обслуживания Форт-Драм.

Рейлан промолчал.

— А вы-то сами не проголодались?

— Я позабочусь, чтобы в тюрьме тебя покормили.

— Я толком не ел, — сказал Дейл-младший, — с того дня, как меня арестовали. А знаете, что я тогда съел на обед? Гамбургер с жареной картошкой и луком. В тот вечер на ужин у меня были только картофельные чипсы. Знаете, я весь день искал работу. Вообще-то у меня была тогда работа — договорился с одним парнем покрасить ему дом. Я отчистил и отшлифовал песком весь этот проклятый двухэтажный дом, а парень взял и прогнал меня. Вот так они всегда, только используют тебя. Раньше я перевозил сахарный тростник на здоровенном грузовике с поля на сахарный завод… это до того, как со мной произошла неприятность и мне пришлось уйти. И это называется система свободного предпринимательства. Они свободны, чтобы использовать человека на какой-нибудь грязной работе, за которую никто не берется, а когда он ее сделает, его выкидывают. Четыре доллара в час — вот и вся хваленая система.

Рейлан наблюдал за парнем во время тирады. Взгляд устремлен вперед, руки вытянуты, ладони сжимают верхнюю дугу рулевого колеса. Большие руки с побелевшими костяшками пальцев. Рейлан немного повернулся в его сторону и слегка поднял левую ногу, сделав упор на край сиденья. Он почувствовал, как кобура служебной «беретты» на правом бедре уперлась в дверцу. На поясе висели наручники. Дробовик «ремингтон», автоматический пистолет МП-5, бронежилет и несколько резервных наручников лежали в багажнике. Он выехал в этот день из офиса шерифа около девяти утра. Проехав больше пяти часов до Окалы, вынужден был ждать около часа, пока шло оформление бумаг, и только потом получил на руки своего арестованного. К тому времени шел четвертый час. Когда они проехали более чем половину обратного пути, начало темнеть.