Элмор Леонард - Смерть со спецэффектами

— Достань из холодильника пару луковиц, — попросил он. — Слушай, но, если бы ты не испытывал страх, это было бы ненормально.

— Ну да, только этот докторишка во всем ищет какой-то скрытый смысл, как с этими проклятыми пауками.

— Тебе лук пожарить или ты предпочитаешь сырой?

— Я бы лучше положил на него пластинку зеленого перца, если у тебя есть, а сверху натер бы сыру.

— Кажется, там есть перец, посмотри. И достань сыр. Где это ты узнал такой рецепт?

— Так готовит гамбургеры Филлис. И понимаешь, оказывается, если тебе не нравятся пауки, значит, с тобой что-то не то, у тебя какие-то проблемы с сексом. Так что когда мы закончили разбираться с пауками и я ответил на его вопрос, чувствовал ли я себя когда-либо импотентом, я уже понял, что, если он спросит, почему я перевожусь в отдел по расследованию преступлений на сексуальной почве, он не поверит ни единому моему слову. По его убеждению, для этого я должен быть сексуальным извращенцем.

— Что ж, могу понять, почему он так дотошно тебя расспрашивал. Действительно, а почему не в отдел убийств или ограблений?

— Я хотел перейти в убойный отдел, я так и сказал этому умнику, но сейчас там нет вакансий.

— Преступления на сексуальной почве… — протянул отец Криса. — Ты представляешь, с какими типами тебе придется иметь дело?

— Разумеется. С изнасилованными женщинами и с теми, кто это с ними сделал, а также со всякого рода сексуальными домогательствами. Ты говоришь как Филлис. Она не понимает, почему я захотел там работать. Я объяснил ей, что я вовсе этого не хотел. Приходится переводиться туда, где есть вакансии и где тебя считают способным справиться с работой.

— Поверить не могу, что нигде нет вакансий, ведь в полиции Детройта столько подразделений! Разложишь свои вещи, потом сядем обедать?

— Я проведу у тебя всего несколько дней, самое большее неделю. Найду себе жилье где-нибудь в городе.

— А пока пусть твои вещи так и валяются на полу?

В прихожей на двух матерчатых чемоданах и нескольких коробках лежали три спортивные куртки, темно-синий костюм, легкий пиджак и полосатый плащ. Крис перенес вещи в комнату, где стояла специальная медицинская кровать, на которой его мать провела три последних года своей жизни, глядя на развешанные на стене фотографии детей и внуков. Это были сделанные в самых разных возрастах снимки Криса, его сестры Мишель и трех ее дочек, и, казалось, детей было множество. Мать постепенно перестала узнавать, кто есть кто на этих многочисленных фотографиях, которые смотрели на нее со стен, с туалетного столика…

Бывало, Крис стоял в ногах кровати, пока Мишель причесывала мать и говорила: «Мама, посмотри, кто пришел, это Кристофер». А мать говорила: «Я узнаю своего мальчика», а потом переводила взгляд на Мишель и спрашивала: «А ты кто такая?»

Крис развешивал свои вещи в шкафу, когда услышал, что отец что-то говорит, и переспросил:

— Что ты сказал?

— Я спросил, почему бы тебе не вернуться в подразделение пожаров и поджогов?

Крис прошел по коридору в прихожую. Отец находился в большой общей комнате, где было выделено место для обеденного стола. У него за спиной виднелись застекленные двери на балкон, откуда на стол падал бледный свет. Отец ставил на стол тарелки с чизбургерами и пакетики с картофельными чипсами, наклоняя голову, чтобы не задеть хрустальную люстру. В клетчатой шерстяной рубашке и в толстых вязаных носках отец выглядел по-домашнему. Ему было шестьдесят восемь лет, он ушел на пенсию, проработав всю жизнь на предприятии, занимающемся укладкой асфальта. Осенью отец ездил на север охотиться на оленей, зиму проводил на островах Флорида-Кис, рыбачил, а на обратном пути заезжал в Делри-Бич навестить Мишель с ее семейством. Пообщавшись с внучками, он звонил своему сыну-копу и спрашивал, почему тот еще не женился. Весной он все время поглядывал в окно на озеро Сент-Клэр, с нетерпением дожидаясь, когда начнет таять лед. Он обожал бороздить воды Великих озер на своей 41-футовой яхте «Бродяга».

Они уселись обедать. Крис спросил:

— Помнишь мультик про гончую по кличке Гекльберри? Едва она учует дым, сразу бежит узнать, в чем дело. И вот однажды видит, что дым валит из птичьего гнезда.

— Ну? — спросил отец, перестав жевать чизбургер.

— Гекльберри забирается на шест и заглядывает внутрь. А там в кресле сидит ворона, курит сигару и смотрит телевизор.

— Помню эту сценку, — улыбнулся отец.

— Гончая говорит: «Эй, ты что, сжигаешь мусор?» А ворона отвечает: «Нет, я мусор люблю».