Петр Северцев - Электорат хакера

— Смеется, как известно, тот, кто смеется последним. Я здесь сегодня заверяю вас, что коровинцы будут иметь свой общественный туалет!

Я мигнул глазом стоявшему за толпой Михаилу, и он осторожненько захлопал. Его поддержали Саша и Вова, и к этому грохоту стали потихоньку присоединяться слабые хлопки старушек. Гайдук, видимо, был опытным избирательным бойцом и посчитал, что присутствовавшие на встрече коровинцы уже убеждены, что никаких проблем с испражнениями у них больше не будет. А это означало, что встреча достигла своей цели и своего апогея и ее пора закруглять. Он дружески попрощался с избирателями, пообещал им крепкого здоровья и долгих лет жизни и призвал голосовать за нашего кандидата. Старушки отправились к своим домашним очагам, а Ершевский, застегивая пуговицы плаща, пошел к своему «Мерседесу».

После встречи мы все вернулись в штаб и провели короткую планерку. Как всегда, были высказаны разные мнения. Гайдук считал, что встреча прошла на «ура» и все ожидавшиеся от нее результаты достигнуты. Яровой же утверждал, что встреча была не подготовлена, речь кандидата была не слишком разумна. Поэтому, с его точки зрения, мероприятие можно было назвать неудачным. Враждующие кланы принялись спорить, но Ершевский прервал спор и потребовал конкретных замечаний. Их, как ни странно, было немного, и все они сводились к следующему: надо заранее оповещать избирателей о встрече, основную агитационную работу надо возложить на профессиональных агитаторов, Ершевский же должен просто озвучивать конкретные части своей программы. И надо прекратить ездить на встречи на «Мерседесе» или, по крайней мере, оставлять иномарки квартала за два от места.

С этими доводами все согласились и разошлись.

Выходя, я поинтересовался у Гайдука, не появлялся ли Тополянский. Начальник штаба ответил, что последний звонил во второй половине дня и ссылался на неотложные дела, которые заставляют его покинуть город. Появиться он обещал только завтра во второй половине дня. Я понял, что Евгений просто-напросто «забурел».

Мне подумалось, что вряд ли сегодня можно ожидать его визита и вечер будет менее напряжным, чем вчера. С этими мыслями я и отправился на приписанной мне «БМВ» домой.

Я с удовольствием, наслаждаясь тишиной домашнего покоя, поужинал, принял ванну и уже собрался смотреть телевизор, как в дверь позвонили.

«Блин, да когда-нибудь это кончится!» — подумал я и ужаснулся мысли, что кончится это не раньше 17 октября. Открыв дверь, я все же был скорее удивлен приятно, нежели неприятно. На пороге стояла Рыжая.

— Рита! — сказал я.

— Валера! — ответила она.

Я проводил ее в зал и спросил, будет ли она что-нибудь есть или пить. Она спросила:

— А ты?

Я ответил, что уже поужинал. Тогда она сказала, что ограничится кофе, после чего направилась на кухню. Я же решил не отступать от первоначальных планов и включил телевизор. Через десять минут она вернулась с двумя чашками кофе и горячими бутербродами, изготовленными из остатков вчерашнего пиршества. Несмотря на сытость, я решил не отказываться.

— А ты знаешь, — сказала она мне, — я здесь уже была недавно.

— Да, это я помню.

— Нет, я не про вчерашнее. Позавчера мы хоронили одну девчонку из нашей фирмы.

Я насторожился и, прикинувшись «шлангом», спросил:

— Кого это?

— А, была одна резкая деваха. Ксюхой ее звали.

— И что с ней случилось, перетрахалась, что ли? — съюродствовал я.

Рита бросила на меня странный задумчивый взгляд и ответила:

— Ее зарезали.

«Господи, далась вам эта фраза!» — подумал я.

— А за что, неизвестно?

— Если бы знали за что, нашли бы и кто. Ты, говоришь, частный детектив?

— В свободное от работы время, — сказал я.

— Как это? — недоуменно спросила она.

— Сейчас я временно возглавляю службу безопасности одного молодого человека, который рвется в депутаты.

— Случайно не этого м. — .ка, с которым исчезла Томка? Она, кстати, до сих пор не появилась.

— Нет, не этого, другого, — ответил я. — А насчет Томки — ничего страшного. У них деловое свидание за городом. Женя сегодня звонил после обеда.

— Может быть, возьмешься за это дело? — спросила Рыжая. — Я про Оксану…

— Не знаю, надо подумать, — неопределенно протянул я. — А что, вам так дорога эта девчонка?

— Конечно, тихоней ее не назовешь, но человек она была хороший.

— Нет, наверное, ничего не получится, — сказал я. — Слишком много работы.

Говоря это, я постарался состроить мину как можно серьезнее. Мой отказ все же, видимо, огорчил Риту.