Татьяна Полякова - Я — ваши неприятности

Я тяжело вздохнула. Через полчаса так же тяжело вздыхал милиционер. И было отчего: где труп, там и я. Что за напасть. Милиционер стал смотреть пронзительно, а в голосе зазвучал металл. В общем, меня, кажется, подозревали во всех смертных грехах. Я здорово разозлилась и позволила себе несколько замечаний в адрес правоохранительных органов. В ответ мне прозрачно намекнули, что, если не прекращу якшаться с типами вроде Катка и всякими сомнительными бизнесменами, никто на свете не сможет гарантировать, что я доживу до старости.

На этом мы расстались: я с гневом, представитель закона с чувством удовлетворения, которое обычно приходит с осознанием того, что если и не удалось сделать что-нибудь путное, так хоть настроение ближнему испортил. В общем, расстались по-доброму.

Юрик был взбешен, и не только поведением милиционеров, которые как-то вскользь, но доходчиво выражали сожаление, что он по-прежнему жив и здоров. Через каждые пять минут Юрик обещал, что хоть из-под земли достанет “ту суку, что эту подлянку устроила”. Мне пришлось на ходу учиться, чтобы уяснить, что Юрик пытается донести до моего сознания. С трудом понимая каждое пятое слово, я не забывала держаться за его локоть, нежно гладить сжатый кулак, называть “дорогой” и “любимый” и накликать на головы негодяев, поступивших так ужасно, всевозможные беды, как то: болезнь, сиротство и хроническое безденежье. Юрик меня не слушал, так что я имела возможность говорить все что угодно.

— Куда мы идем? — опомнилась я. Словарный запас истощился, и появилось время посмотреть по сторонам. Юрик встал как вкопанный, покрутил головой.

— Найдем тачку, я тебя домой отправлю.

— А ты?

— Что?

— Ты ведь не собираешься болтаться по улицам, когда тебя только что едва не убили?

— Давай я отвезу тебя домой, а как-нибудь разберусь.

— Юрик, я думаю, тебе следует пере ночевать у меня, то есть у тетушки, что q настоящий момент одно и то же, — пред дожила я ему уже в машине. — И не смей мне противоречить, — я покрепче ухватила его за руку. — Тебе надо успокоиться, прийти в себя. Ты без конца кулаки сжимаешь, это нервное. Примешь ванну, я сделаю тебе массаж, и через несколько часов ты будешь чувствовать себя прекрасно. Это лучший способ досадить тем, кто так испортил твою машину.

Юрик взирал на меня невероятно синими глазами и, казалось, прикидывал: может быть, сокрыта некая истина в словах этой дурочки?

— К тому же у нас ночует Владимир Петрович, рядом с ним я буду за тебя спокойна. — Тут я привирала. Как раз сегодня из деревни должно было вернуться семейство верного друга, и он, спешно съев запас пельменей, рассчитанный на несколько дней соломенного вдовства, скорее всего страдал несварением желудка в родной квартире, ожидая нагоняй от супруги из-за увядших растений на окнах. — Останови машину, — сказала я, устав ждать, когда Юрик закончит размышлять.

Он махнул рукой, машина остановилась, и мы отправились к Серафиме. Та встретила нас в розовом пеньюаре и скверном настроении.

— Где тебя носит? — спросила тетушка гневно, потом перевела взгляд на Юрика и, нахмурившись, поинтересовалась:

— Кого вы встретили в подъезде? Парочку голодных упырей?

— Хуже, — заверила я. — Мне опять пришлось давать показания. Нас с Юрочкой едва не взорвали в его машине. К сожалению, машина все-таки взорвалась, но в ней были не мы, а знакомый Юры. Ты можешь себе такое представить? Конечно, это лучше, чем мы, но все равно ужасно неприятно. Серафима, как ты думаешь, мы сможем как-нибудь разместиться в твоей квартире?

Разместились без проблем. Юрика уложили на раскладушку, которую не так давно занимал Владимир Петрович, а сами устроились на диване. Лежали тихо, не шевелясь. К нашему невероятному удивлению, Юрик через несколько минут крепко спал, махнув на кухне Серафиминого коньяка для разрядки. Убедившись, что это не хитрость, а нормальная реакция здорового организма на весьма насыщенный событиями день, мы тихо поднялись и прошли в ванную. Серафима включила воду, села на край ванны и спросила тихо:

— Что это за припадок человеколюбия?

— Это припадок любопытства, — ответила я, устраиваясь на стиральной машине. — Шофер Тарханова, который произвел сегодня на нас неприятное впечатление, встречался с Жориком Катковым. Оба выглядели Крайне озабоченными. Я нажаловалась Юрику на утренних похитителей. Место, куда меня привозили, ему, по-моему, знакомо. Он тут же решил, что ему с утра понадобятся два парня. Одного зовут Вова, и у него на подбородке шрам, а у другого кличка Слон, но его имя скорее всего Женя. Ты улавливаешь ход моих мыслей?