Татьяна Полякова - Закон семи

Надо сказать, верующим человеком я себя не считала, хотя нравственный аспект христианства вызывал у меня уважение. Я повертела кинжал в руках и задумалась. Очень хотелось побыстрее разыскать Матюшу и устроить ему допрос, с какой такой стати он вручил мне необычную вещицу, а главное, что имел в виду под словом «ключ».

Я так увлеклась созерцанием кинжала и своими мыслями, что не услышала, как в комнату вошла бабушка. Надо сказать, старушка была любопытной и любила появляться неожиданно, то есть практически бесшумно, чему способствовала привычка ходить по дому в носках.

— Что это? — услышала я над ухом и вздрогнула от неожиданности. Хотела прикрыть кинжал тканью, но поняла, что безнадежно опоздала. — Откуда он у тебя?

Лицо бабушки выражало неподдельную тревогу, и я с ходу принялась врать:

— Дал один знакомый. Правда, забавная вещица?

— Ничего забавного я не вижу, — еще больше нахмурилась бабуля и, точно мгновенно обессилев, опустилась в кресло по соседству. — Слава, откуда у тебя этот кинжал? — повторила она, в голосе ее прозвучало нечто такое, что не позволило мне предположить — она просто желает быть в курсе всех моих дел, включая и те, которые ее не касаются, и беспокоится за меня, потому что другого занятия для себя придумать не может.

— Я же говорю: дал знакомый, — вздохнула я, все еще не желая сказать правду. — Он купил его на блошином рынке и хочет знать, представляет ли он какую-нибудь ценность.

— И поэтому обратился к тебе? — саркастически усмехнулась бабуля.

— У меня есть знакомые, которые в таких вещах разбираются, — ответила я, недовольно поморщившись.

— Не сомневаюсь. Дай сюда! — сказала бабушка так требовательно, что я поспешно протянула ей кинжал. — Принеси очки, — буркнула она. — На журнальном столике.

Я сходила в гостиную и вернулась с очками. Все это время бабуля держала кинжал в руках с таким видом, точно он жег ей пальцы. Водрузила очки на нос и принялась его разглядывать.

— Лука… Это другой кинжал, — сказала то ли с сожалением, то ли с печалью и положила его на стол. Надо сказать, бабуля у меня дама прогрессивная, церковь считает пережитком, а церковнослужителей — бюрократами, и ее познания в данной области произвели впечатление. — Надо же…

В этом ее «надо же» было столько удивления, что я почувствовала себя заинтригованной и полезла с вопросами:

— Что значит «другой»? Ты видела подобный кинжал?

— Нет. Точнее, видела рисунок. Твой отец был помешан на этой чепухе.

Такой ответ не просто не удовлетворил — он вызвал еще больше вопросов.

— Бабуля… — начала я, но она меня перебила.

— Не могу поверить, — с печалью покачала она головой, — через столько лет… Вот уж действительно судьба! Кто-то из твоих знакомых, говоришь… Славка, — нахмурилась она, — а ты не врешь? Надеюсь, ты помнишь, что врать нехорошо, особенно родной бабке?

Разумеется, я помнила. И теперь изнывала от соблазна покаяться. С другой стороны, хотелось побыстрее узнать что-нибудь о кинжале.

— Бабуля, ты говоришь загадками, — укоризненно заметила я.

Она махнула рукой:

— Должно быть, и впрямь судьба, а от нее не уйдешь. В отличие от твоего отца, у тебя есть здравый смысл, так что, надеюсь, эта штука не испортит тебе жизнь.

— А отцу испортила? — вытаращила я глаза.

— Он потратил много лет на поиски, вместо того, чтобы… Впрочем, твой отец был неординарным человеком и подходить к нему с общими мерками…

— Бабуля, ты меня уморишь! — не выдержала я. — У отца был такой кинжал, точнее рисунок?

— Был. Точно такой же, за одним исключением: на рукоятке изображение льва и имя Марк.

— Телец — символ евангелиста Луки, — со знанием дела кивнула я. Знания были приобретены двадцать пять минут назад, но от этого гордилась я ими не меньше.

Тут бабуля вновь потрясла меня. Она кивнула и продолжила, и никакая энциклопедия ей не понадобилась:

— Точно. Марк начинает свое Евангелие проповедью Иоанна Крестителя в пустыне, которая была подобна голосу льва, оттого и символ.

— Восхищаюсь твоими познаниями, — подхалимски произнесла я.

Она вновь усмехнулась:

— Твой отец мне все уши протрещал с этими кинжалами.

— Так, значит, существует несколько подобных кинжалов?

— Значит, раз один лежит перед тобой, а еще один я видела на рисунке. Всего их должно быть семь. По крайней мере, так считал твой отец.

— Почему семь? Ведь евангелистов всего четверо?

— Откуда мне знать? Так он считал. Отдавая ему дневник, я хотела, чтобы мой сын заинтересовался своими корнями… Я и подумать не могла, к чему это приведет…