Татьяна Полякова - Мавр сделал свое дело

— Так Александр Петрович из этих мест? — удивилась я.

— Дед с бабкой его здесь жили, в поселке. Дача у них была. Это уж он потом дом на озере выстроил. А старый-то продали. Наследников много, все никак не могли решить, кому достанется. Вот и продали, чтоб не обидно было. А Сашка мальчишкой все лето у бабки с дедом. Уж в институте учился, а все равно сюда приезжал. Ему, поди, дом жалко было, вот и выстроил свой здесь, когда вышла такая возможность. Он парень хороший, встретит где, непременно о здоровье спросит, как дела… Про него в поселке худого не говорили, да, Зинаида? — Та пожала плечами. Тетю Клаву она выслушала молча, но почему-то хмурилась. — Чего плечами жмешь? Что, не правду говорю?

— Пес его знает, какой он, — отодвигая чашку, ответила Зинаида. — Был мальчишка как мальчишка, а теперь я его вижу, когда мимо на машине катит. Только с Иркой он тогда некрасиво поступил. Заморочил голову девке, а потом уехал. А у нее и так голова набекрень.

— Ну, вспомнила.., когда это было. Дело молодое, чего не случается. И парни девок бросают, и девки парней. Такая жизнь.

— Ирка — это?.. — насторожилась я.

— Костолевского племянница, царствие ей небесное, — взглянув на меня, подтвердила мою догадку Зинаида. — Уж так она его любила, прямо мексиканский сериал. Все слова только про него. Придет к хозяйке и давай про своего Сашу рассказывать. Та ее проводит и только головой качает, дурочка, говорит, разве так можно. Он старше, у него планы разные, зачем ему девчонка деревенская.

— Нельзя ли об этом чуть-чуть подробнее рассказать? — заволновалась я.

— А чего тут рассказывать? Я в то время у Исаевых работала, дом у них был возле озера, это сейчас там домов пятьдесят будет, а тогда только он и был. Исаев из городского начальства, на выходной сюда приезжал, а жена здесь жила.

— Это ее потом убили?

— Ее, — нахмурилась Зинаида. — Костолевский попросил Лидию Михайловну с Иркой музыкой позаниматься. Хозяйке моей все равно делать было нечего, она и взялась. Вот Ирка к ней и ходила. Девка она чудная, подруг у нее не было, дядя строгий, смотрел за ней, ну, она все секреты Лидии, хозяйке моей, рассказывала. А какие у нее секреты? В Сашку Самарского влюбилась. Он тогда уже институт заканчивал, приехал на лето, а она еще в школе училась. Хозяйка к ней хорошо относилась, жалела. После ее смерти Ирка сама не своя стала. И так была нелюдимая, а тут вообще от народа шарахаться начала.

— Конечно, такое пережить. Не чужой человек. И так бы умерла — горе, а тут убийство. И парнишку этого она хорошо знала, сына Исаева, что мачеху задушил, — закивала тетя Клава.

Зинаида нахмурилась.

— Не убивал ее мальчишка, — вдруг сказала она.

Тетя Клава покачала головой.

— Опять ты за свое. Как не убивал, когда убил? Убил и сам утопился. В милиции, поди, лучше знают.

— Знают, — отмахнулась Зинаида. — Чего они знают? Исаеву лишь бы дело замять. Не очень-то они искали. Я тогда говорила и сейчас скажу — мальчишка не убивал. Он тихий был. Глупенький, конечно, но добрый, мухи не обидит, мачеху любил. Смотрел он на нее жадно, это да. Так ведь она ему не мать, он парень да без ума. Всегда с ней, может, и сам не знал, что с ним происходит.

— Вы хотите сказать, он был влюблен в свою мачеху? — спросила я.

— Влюблен не влюблен, но смотрел на нее.., так, знаешь, по-взрослому. Года-то шли, а он вроде уже парень, а вроде все еще ребенок… По уму-то ребенок, а ведь по природе-то мужик. Меня когда следователь расспрашивал, я как есть все рассказала, на вопросы его отвечала. Он только кивал, да опять вопросик. Вот и вышло, мол, пасынок на мачеху глаза пялил и в ту ночь приставать к ней стал. Она сопротивлялась, и он ее убил. А потом с перепугу утопился.

— Ну так ведь и было, — развела руками тетя Клава.

— Много ты знаешь, — шикнула на нее Зинаида. — Было, не было. Говорю, парнишка тихий, не посмел бы… Да он на нее точно на икону молился. Это следователь все мои слова переврал да по-своему вывернул. И воды он ужас как боялся, никогда даже на балкон не выходил, балкон у них как раз над самой рекой, так у него голова от страха кружилась. И вдруг утопился.

— Да кто ж знает, что у дурачка на уме?

— Не дурачок он, простоват слишком. А парнишка добрый. И доверчивый. А тут такое нагородили: мачеху задушил, сам утопился… Не правда, все это.

— Кто ж ее тогда убил? — разозлилась тетя Клава, близко к сердцу принимая давно минувшие дела. Я тоже сидела крайне заинтересованная.

— Я вот все думала, думала.., был у нее любовник.