Татьяна Полякова - Мавр сделал свое дело

— Не может быть, — пробормотал Антон, с ужасом глядя то на меня, то на Ирину. — Не может быть…

— Надо срочно звонить в милицию. — Я думала лишь об одном: только бы побыстрее уйти отсюда, чтобы не видеть жуткую рану на голове и копошащихся в ней насекомых.

— Да-да, конечно, в милицию, — кивнул Антон, достал мобильный и набрал номер.

Милиция появилась довольно быстро. К тому моменту все в доме уже знали об убийстве и совершили паломничество к трупу, хотя я и говорила, что делать это неразумно, там ведь могли быть следы и эти «экскурсии» вряд ли придутся господам сыщикам по вкусу.

Собравшись возле камина, как и накануне, обитатели дома охали, бормотали «ужас» и время от времени дергали плечами. Я проделывала это вместе со всеми, констатируя у себя полное отсутствие мыслей и жуткую душевную тоску, что, впрочем, не удивительно, обнаружить труп мне довелось впервые.

Антон остался возле Ирины (он сам вызвался добровольцем), прибывшая следственная бригада разделилась, двое пошли в лес, а двое занялись нами.

— Мы должны задать вам несколько вопросов, — строго сказал мужчина лет сорока с пышными усами и седой гривой волос. Выглядел он импозантно, как-то сразу вызывал доверие, а также острое желание покаяться.

В тот момент я и подумала, что ситуация, в которой я оказалась, мягко говоря, неприятная. Вчера выяснилось, что по-настоящему серьезные деньги наследники могут получить только после смерти Ирины, и вот она уже лежит в кустах с проломленной головой. С точки зрения милиции мы все подозреваемые, даже я. Вполне логично предположить, что я решила помочь сестре в расчете на ее большую благодарность. Это для меня такая мысль несусветная глупость, а для них может быть в самый раз. Прибавьте к этому мою ночную прогулку… Подтвердить, что я была на озере, а не подстерегала Ирину в засаде, я ничем не смогу. Вот и выходит…

От эдакой мысли мне стало не по себе, и я покрылась липким потом. Следовало как можно быстрее решить, что говорить следователю, а о чем лучше умолчать. И тут меня озарило: Леопольд. Ну конечно, карлик следовал за Ириной и, вполне возможно, видел убийцу. А если не видел? И я лишь навлеку на него подозрения, сообщив, что он следил за ней? Убить Ирину ударом по голове он точно не мог, потому что просто физически не способен на такое, но объяснить, с какой целью он следил за ней, ему тоже будет затруднительно.

Вдруг я вспомнила нашу с ним утренней встречу и вторично испытала шок. Что он болтал тогда о каком-то кладе? Интересно, как долго он его ищет? С момента гибели старика? Или клад заинтересовал его лишь сегодня, по той простой причине, что он уже знал: Ирины нет в живых? «Точно, знал», — едва не брякнула я вслух. Он же сказал, что раньше восьми, кроме Ирины, в доме никто не встает. А ее он не боялся. Почему? Да потому что был уверен: она его в коридоре не застукает, так как сегодня утром рано не встанет. Ну и в историю я влипла! И все благодаря сестрице. Тут я, конечно, и о ней вспомнила. Не мешало бы Таньке появиться или хотя бы позвонить. Ладно, сама ей позвоню, когда все кончится.., если не окажусь в тюремной камере без мобильного, светлых мыслей и адвоката.

В таком состоянии духа я и предстала перед следователем, когда пришла моя очередь отвечать на его вопросы. К тому моменту я была твердо уверена, что ничего хорошего ждать от жизни не следует, зато необходимо соблюдать осторожность. Ни в коем случае не врать, но и с правдой не спешить, раз эта правда может быть понята превратно.

Вопросы мне задавал тот самый дядька с усами. Начал он мягко, по-отечески, кто я, что я и чего мне здесь понадобилось. Я ответила с максимальной честностью, глядя на него с трепетной надеждой. Затем описала вчерашний вечер. Завещание, о котором он, безусловно, знал (пока я ждала своей очереди, прибыл адвокат), его очень интересовало. Особенно то, как на него отреагировали наследники.

— У меня есть показания, что Виталий Гостюхин был взвинчен, очень нервничал…

Топить кого-либо в мои планы не входило, «взвинчен и нервничал» еще не значит, что убил, но и врать я поостереглась.

— По-моему, он не ожидал, что денег будет так мало, и не смог скрыть своего разочарования.

— То есть он, по-вашему, ожидал гораздо большей суммы?

— Наверное. Мы с сестрой, когда увидели дом, тоже решили, что дядя — миллионер.

— И тоже расстроились? — улыбнулся следователь.

— Чего нам расстраиваться? Шесть тысяч долларов большие деньги. Для меня, по крайней мере, немалые. Я считаю, что сестра с мужем должны быть довольны, ни с того ни с сего получить такие деньги…