Патрик Квентин - Другая жена

— Мне очень жаль, но ужасно разболелась голова. Пойду-ка лучше лягу.

Она даже заставила себя улыбнуться.

— Может быть, стоит позвонить Трэнту и спросить, готов ли он завтра выслушать Рикки? О школе не беспокойся. Утром я позвоню и скажу, что Рикки не придет.

Ушла. Мне так хотелось пойти за ней, взять ее в объятия и сказать: «Что нам до Анжелики? Не будем трогать Рикки. Оставим все как есть». Но, разумеется, я знал, что не смогу этого сделать. И знал еще, что Бетси первой бы отвергла это. Решившись, отступать я не мог.

Позвонил на Центр-стрит. Трэнта не застал, посоветовали искать его в участке. Не было его и там. Но когда я назвал свое имя, дали его домашний телефон. Мне казалось невероятным, что у Трэнта есть семья, дом и личная жизнь, как у всякого другого. Трубку снял он сам. Я рассказал о Рикки. Трэнт не перебивал. Когда я умолк, спросил только:

— Вы понимаете, что делаете, мистер Хардинг? Если окружной прокурор решит поддержать обвинение, вашему сыну придется давать показания перед судом.

— Конечно, я все понимаю.

Он помолчал. Я думал, хочет спросить еще о чем-то. Но он только устало сказал:

— Ладно. Приведите его завтра утром на Центр-стрит. В половине десятого подойдет?

— Конечно.

— Спокойной ночи, мистер Хардинг.

Вначале я расхаживал по комнате, спать совсем не хотелось. Но мне быстро опротивело бесцельно топтаться на месте, и я направился в спальню. Свет на моей половине кровати Бетси оставила. Сама она лежала с закрытыми глазами, но я-то знал, что не спит. При взгляде на ее бледное, осунувшееся лицо меня бросило в дрожь. Раздевшись в ванной и погасив свет, лег в постель. Напряжение, охватившее ее, стеной лежало между нами. Машинально, прекрасно понимая, что пропасть между нами непреодолима, я протянул к ней руку. Она лишь вздрогнула.

— Нет, Билл. Нет.

Голос звучал резко, рука судорожно оттолкнула мою. Я лежал рядом с ней почти в таком же напряжении и отчаянии, как и она. Не выдержав, встал и ушел в комнату для гостей. Долго не мог заснуть. Старался убедить себя, что все постепенно образуется. Как только кончится история с Рикки и все поймут, что действовал я правильно, у меня еще будет возможность сделать Бетси счастливой. Найду себе новую работу. Элен уволим. Переберемся в меньшую квартиру. И там начнем новую жизнь, в которой отдавать и брать мы с Бетси будем поровну. Пока же нужно потерпеть.

Вот только меня пугала мысль о Рикки, слабой фигурке на скамье подсудимых. А когда я уснул, снилась Анжелика. Шла ко мне с сияющим лицом, раскрыв объятия: «Значит, я была не совсем сумасшедшая, что любила тебя!» Но когда она меня обняла, руки медленно превратились в скользкие мерзко-зеленые щупальца, потащившие меня во тьму.

Проснулся я в восемь часов и в какой-то нелепой попытке сделать вид, что ничего не случилось, первым делом убрал постель. Бетси не было. Одевшись, направился в детскую. Собирался потребовать от Элен, чтобы оставила нас с Рикки одних. Но этого не понадобилось. Исчезла, как только я открыл дверь. Рикки уже позавтракал и сидел за столом болтая ногами. Я почувствовал себя палачом.

— Привет, — начал я. — Сейчас мы вместе пойдем к одному знакомому, и ты ему расскажешь о своей другой мамочке.

— Почему?

— Потому, что он хочет это знать.

— Когда пойдем?

— Прямо сейчас.

— Но мне нужно в школу.

— Не сегодня. Разве не здорово разок пропустить школу, а? Что скажешь?

— Нет, — сказал он.

Но с чисто детской легкостью принял все спокойно. Я помог ему надеть пальто. Когда мы подошли к выходу, спросил:

— Мама тоже пойдет?

— Нет, только ты и я.

— Почему?

— У нее другие дела.

— У меня тоже. Мне нужно было в школу. Но я иду с тобой. Можно мне взять ламу?

— Конечно, можно.

Помчавшись обратно в детскую, принес свою игрушку.

Когда мы ехали в такси на Центр-стрит, я снова спросил его об Анжелике, и он весь эпизод повторил слово в слово, как накануне вечером. Сообразил, что кто-то будет задавать ему вопросы. Но его совершенно не интересовало, почему, и когда мы наконец подъехали к управлению полиции, даже не полюбопытствовал, где мы.

— Сколько тут полицейских, папа!

— Да.

— Здесь ничего не может случиться?

— Конечно.

Полицейский опять провел нас по коридорам в такую же унылую комнату. Рикки, прижав к себе ламу, сел на деревянную скамью. Трэнт пришел быстро, спокойный, с серьезным и необычайно живым лицом. Мне показалось, что Рикки его озадачил, как будто он не знал, как вести себя с детьми. А я-то думал, что не существует ничего, с чем бы он не справился.