Андрей Воронин - Слепой. Приказано выжить

Но когда машина, преодолев поворот, притормозила у выезда на оживленную улицу, все его опасения как рукой сняло. Связной никуда не исчез, нигде не стоял, ни на кого не глядел и никому не улыбался, а спокойно, хотя и торопливо, шкандыбал по тротуару в сторону Садового кольца.

— Лох, — с полной уверенностью поставил окончательный диагноз Лысый и, вывернув на проезжую часть, с черепашьей скоростью повел машину чуть ли не по пятам за связным.

Ехать таким манером по левой полосе означало бы провоцировать других водителей на необдуманные слова и некрасивые, грубые поступки, а ползти, прижимаясь к бордюру, мешали то и дело попадающиеся на пути припаркованные автомобили. Поэтому, когда связной миновал остановку общественного транспорта, не выказав при этом намерения сменить способ передвижения, Лысый остановил свою ласточку прямо под запрещающим знаком и предложил напарнику немного прогуляться пешком.

Колючий не возражал. Выйдя из машины, он неторопливо закурил, потянулся, разминая затекшие конечности, непринужденно проверил, не выпирает ли из-под одежды пистолет, и, убедившись, что нет, не выпирает, ленивой походкой праздношатающегося гостя столицы последовал за объектом наблюдения. Вскоре его светлая полотняная ветровка и на полголовы возвышающийся над толпой стриженый затылок скрылись из вида. Лысый до конца опустил стекло слева от себя, тоже закурил, откинулся на спинку сиденья, включил шансон и приготовился к более или менее продолжительному ожиданию.

Шофер проезжавшей мимо машины ДПС радостно нажал на тормоз, увидев нахально запаркованную в неположенном месте машину с водителем за рулем. Чуточку более наблюдательный напарник толкнул его локтем и одними глазами указал на номерной знак нарушителя. Патрульная машина сорвалась с места и затерялась в потоке уличного движения со скоростью, близкой к скорости звука. Лысый снисходительно усмехнулся и выбросил окурок в окно: ладно, живите, на первый раз, так и быть, прощаю.

Звонок Колючего раздался спустя каких-то несчастных десять минут. Лысый чуть было не удивился, но быстро сообразил, что именно этого и следовало ожидать. Связной заметно торопился, а Москва — не тот город, где имеет смысл торопиться в пешем строю, если только конечная точка вашего маршрута не расположена на расстоянии пары кварталов от начальной.

Конечно, связной мог передумать и взять такси или просто нырнуть в метро. Это сильно осложнило бы дело, но Колючий мгновенно успокоил напарника, просто сказав, куда подъехать, и без дальнейших объяснений прервав связь.

Припарковавшись — естественно, опять в неположенном месте, поскольку положенных тут, на бульваре, попросту не существовало, — Лысый вышел из машины и сразу увидел коллегу, который, привалившись плечом к фигуристому, под старинную бронзу, фонарному столбу, с задумчивым видом наблюдал за коловращением бульварной жизни. Оккупировавшие половину скамеек пенсионеры сладострастно резались в настольные игры, используя в качестве столов обыкновенные куски фанеры или ДВП, втиснутые между горизонтальными планками скамеечных спинок. Часть скамеек занимали мамаши с колясками, но таких было мало. Катающейся на роликах и наливающейся пивом молодежи тоже насчитывалось немного, поскольку вечер еще не наступил. Связной неприкаянно бродил от скамейки к скамейке, заглядывая в лица игроков, а потом, отыскав свободную, уселся и достал из магазинного пакета большой желтый почтовый конверт. Конверт выглядел слегка потертым, а его владелец — основательно растерянным.

— Ну, лох и лох, — подтвердил поставленный ранее диагноз Лысый.

— Не то слово, — усмехнулся Колючий. — Мне ребята из отдела уже отзвонились. Ты знаешь, кем он был до пенсии? Особистом! Сидел в занюханном гарнизоне, солдатские письма перлюстрировал, тумбочки шмонал и кляузные рапорты на офицеров строчил. Зато теперь — не хрен собачий, а подполковник госбезопасности в отставке.

— Хо-хо, — радостно произнес Лысый. — Наш человек!

Колючий не преувеличивал: лох — это и впрямь было не то слово. Потому что лох, когда-то имевший косвенное отношение к органам и на этом основании мнящий себя крутым профессионалом — это лох в квадрате.

— Странно, — подумав, с сомнением сказал Лысый.

— Что тебе странно?

— Странно, что Потапчук завербовал это хромое чучело. От него же толку, как от козла молока!

— А от него ничего особенного и не требуется, — возразил Колючий. — Насколько нам дали понять, этот Слепой — агент-одиночка с очень высоким уровнем подготовки и способностями выше средних. В помощниках он не нуждается, а это, — он кивнул в сторону связного, — просто почтовый голубок. Ума на то, чтобы кого-то выследить и сдать с потрохами, у него не хватит, а работает зато с энтузиазмом — как же, начальство не забыло, оказало ветерану органов доверие! Ну, и плюс, конечно, бабки. Платят этому клоуну прилично, я б за такие деньги и сам раз в полгода кому-нибудь письмишко отнес.