Геннадий Гацура - Число зверя

Через минуту Анатолий появился уже разгруженный и с вазой, в которой стоял букет красных роз. Поставив их на тумбочку, рядом с другими цветами, он протянул Марине толстую пачку газет:

— Я не знал, какие ты читаешь, поэтому купил все, что были в киоске.

— Спасибо. Ты проголосовал?

— Все, как ты сказала. — Тут он увидел лежащую на постели у Марины книгу. — Ну как тебе «Записки у изголовья»?

— Божественно! Ничего более приятного из «женской прозы» я не читала. Почему этого у нас не было в школьной или институтской в программе?

— Ты что! В записках Сэй-Сёнагон слишком много новелл, которые так или иначе связаны с амурными и чувственными переживаниям. Любой чиновник тут же связывал это с чуждым советскому человеку капиталистическим сексом. Его, как ты знаешь, в Советском Союзе не было. У нас было только вынужденное воспроизведение тупой рабочей скотины. А зачем рабам подобные «японские феодальные изыски», им надо «Краткий курс ВКП(б)», «Поднятая целина» и советские детективы, в которых черным по белому было написано, что любое преступление против партии или пропагандируемой ею морали — уголовно наказуемо.

— А я люблю детективы, — сказала Марина и хитро улыбнулась. Она явно пыталась подначить и завести Анатолия. Федоровой понравилось, как он азартно говорил по поводу еще несколько часов назад неизвестной ей книги.

— А, ладно, — махнул рукой он, раскусив Маринину хитрость, — о чем это мы с тобой говорим. Давай, лучше, я приготовлю тебе что-нибудь вкусненькое. Я накупил целую кучу различных деликатесов. Что ты хочешь?

— Ничего не надо. Кофе, если можно.

— Я мигом, не скучай, — и Анатолий вновь скрылся на кухне.

Марина взяла пачку газет и открыла первую. Просмотрев ее, она ничего не нашла. Федорова взглянула на число. Газета была вчерашняя. В следующей тоже ничего не было. Лишь в четвертом издании Марина обнаружила на последней странице кричащий заголовок «Ужас на улицах города».

В гостиную с подносом вошел Анатолий и сел возле постели.

— Еще одно убийство женщины, — сказала ему Марина.

— Да, что ты говоришь. Давай отложи газету и, прежде чем выпьешь кофе, быстренько съешь бульон с фрикадельками.

— Да я не хочу, — Марина положила на постель газету и, тяжело вздохнув, неохотно взяла из рук Анатолия бульонную чашку.

— Ладно, ты ешь, а я пока залезу под душ. Я весь взмок, пока нашел избирательный участок. Никогда прежде там не был. Хорошо, что взял паспорт.

Анатолий вышел.

Марина быстро расправилась с бульоном, поставила пустую чашку на поднос и вновь взялась за газету.

Когда Анатолий вышел из ванной, Марина спала. Газеты были рассыпаны по постели, одна из них лежала на полу. Анатолий собрал их, положил на журнальный столик и дотронулся до лба больной. Температура у нее заметно спала. Лекарство подействовало. Анатолий хотел было уйти, но Марина открыла глаза и попросила:

— Посиди со мной.

Он сел и сказал:

— Ты идешь на поправку. У тебя уже почти нормальная температура.

— Значит, я могу встать?

— Что сказал доктор? Нужно отлежаться несколько дней. У тебя дома все равно некому за тобой присмотреть.

Марина взяла обеими руками его руку и прижалась лбом к его ладони.

— У меня действительно прошла температура?

— Конечно.

— Я даже не знаю, чем смогу отблагодарить за твою заботу.

— Как чем, — улыбнулся Анатолий, — натурой.

— Ах ты жалкий развратник! — Марина шутливо оттолкнула его руку.

— Ты меня неправильно поняла, ты привезешь мне из будущей поездки по Америке свой новый диск.

— Ну, это другое дело. Я тебя прощаю.

Анатолий хотел было встать, но Марина вновь взяла его руку в свою и сказала:

— Пожалуйста, не уходи.

— Пора уже ложиться спать.

— Мне так хорошо с тобой. Я проснулась вчера ночью, а ты обнимаешь меня и тихо сопишь на ухо. Побудь еще немножко.

— Ну и хитрая же ты, — покачал головой Анатолий. — Ты просто хочешь, чтобы я лег рядом.

— Да, — радостно блеснула глазами Марина. — Тем более, что у меня только что начала подниматься температура, а у тебя есть прекрасный альпинистский способ снижения ее и такое прекрасное биополе.

— Откуда ты знаешь о биополе? — удивился Анатолий.

— Мне так показалось, — сказала она и подвинулась к стене, освобождая ему место на постели.

— Вставай, вставай, — кто-то тряс Анатолия за плечо. — Убили нашу повариху!

Он нехотя разлепил глаза и увидел перед собой невысокого худого парнишку с пронзительно черными глазами. Анатолий знал только его прозвище — «Чума». Еще по приезде в детский дом Анатолию как-то пришлось с ним сцепиться. Парень хотел отобрать праздничное печенье у какого-то малыша.