Ричард Пратер - Торговец плотью

— Да? Когда?

— В четыре.

— Отлично. Он хочет просто полюбоваться мной или даст мне работу?

— Тони, иногда... Ты либо пойдешь далеко, либо гикнешься из-за своей горячки. Тебя мама не научила говорить “спасибо”? Эл хочет потолковать, может, и подкинет тебе работенку, скажем, таскать ведра с водой для девочек. Но ты должен обещать мне одну вещь.

— Обещаю.

— Не требуй с ходу у Эла его собственное место, ладно?

Тони от души рассмеялся:

— О’кей, повременю пока с этим. Слушай, а когда мы с тобой встретимся? Прошло уже почти две недели.

— Так ты все же хочешь увидеться со мной?

— А из-за чего, ты думаешь, я не сплю по ночам?

— Ну, из-за какой-нибудь рыженькой. Я уж подумала, не подбивал ли ты ко мне клинья только ради того, чтобы я поговорила с Элом?

— Угадала. Но теперь, когда ты с ним потолковала, мы можем сменить пластинку — ты постараешься еще раз потрафить мне.

— Может, в час дня?

— Где?

— У тебя.

— У меня не очень-то уютно.

— Но кровать-то у тебя есть?

— Можешь не сомневаться, крошка.

Поднимаясь в лифте, Тони бросил взгляд на часы. Без одной минуты. Кнопку звонка он нажмет ровно в четыре. Тони немного нервничал, хоть Джинни и заверила его, что Эл готов дать ему возможность проявить себя на второстепенных ролях, посмотрит, как он поладит с парнями, бандершами, девочками, да и с самим Шарки, испытает, так сказать, его. Тони больше ничего и не нужно — лишь бы просунуть ногу в дверную щель. А там, если понадобится, он и дверь выломает — за ним не заржавеет.

Его порадовал приход Джинни — она еще раз подтвердила, что Эл практически уже принял решение. Это облегчит предстоящее собеседование. Да и проведенные с ней два часа доставили ему море удовольствия.

Тони вышел из лифта и направился к номеру 1048. Джинни должна быть уже дома — от него она ушла в три часа и наверняка уже вернулась из “кино”, в которое якобы ходила. Забавный, однако, этот Шарки: он ничего не имеет против, когда его жена танцует в чем мама родила на вечеринках, — если он сам занимается в это время с кем-то еще, — но не потерпит, как он выразился, чтобы она наставляла ему рога за его спиной. Ну и подонок же!

Дверь ему открыла Джинни:

— О! Тони! Давненько же мы не виделись. Проходи.

Он опасливо заглянул в комнату, но Шарки не было видно.

— Да все дела, — бросил он, входя.

Джинни одобрительно кивнула и тоном радушной хозяйки сказала:

— Эл ждет тебя в кабинете. Я провожу.

Тони последовал за ней через спальню, в небольшую проходную комнату. Шарки сидел за маленьким черным письменным столом у окна, выходящего на залив. Кроме его внушительного кожаного, в комнате стояли еще два мягких кресла. На стене за спиной Шарки висела картина, на которой кудрявились красные завитки, а желтые пятнышки пересекали фиолетовые линии. Совершенно не понятная для Тони, если не сказать бессмысленная, вещь была заключена в роскошную раму. Пол устилал серый ковер. Уютный кабинетик, подумал Тони.

— А вот и он, Эл, дорогой. Расскажи ему все о грехе, — сообщила Джинни и вышла, затворив за собой дверь.

Шарки развернулся в сторону Тони и закинул толстую ногу на подлокотник кресла.

— Привет, Ромеро, присаживайся. — Он кивнул на кресло у стола.

Тони поздоровался, сел, положив ногу на ногу, и внимательно посмотрел на Шарки. Тот был трезв, и Тони вдруг подумалось: “А помнит ли он меня?” И трезвым Шарки отнюдь не выглядел привлекательнее: его красные губы все так же были вытянуты в прямую линию, а немногие оставшиеся на голове волосы отливали все тем же песочно-розоватым цветом.

Несколько секунд Шарки молча пялился на Тони, поджав губы, потом спросил:

— Так ты хочешь получить у меня работу?

— Э... даже очень, мистер Шарки. С удовольствием поработал бы на вас.

— Это почему же?

“Ублюдок, каких еще объяснений ему надо?” — подумал Тони. Вслух же сказал:

— Ну, я слышал, что на вас приятно работать, и... — он помедлил, — черт, главное, чего скрывать, — это бабки. Я хочу делать деньги, мистер Шарки... Мне хотелось бы иметь такую хату, как у вас, — высокий класс. Думаю, я могу быть вам полезен. Не важно, какую работу вы мне дадите... если дадите. Но надо же с чего-то начинать.

Решив, что высказался достаточно ясно, Тони замолчал.

Шарки смотрел, нахмурившись, на него еще какое-то время (“Изучает, словно букашку, зараза!”), потом заговорил:

— Кто, дьявол побери, ты такой, Ромеро, — гений с улицы или что почище? Или ты просто проныра?