Владимир Кочергин - Судьбы, как есть

Больше двух часов строились планы и версии. Сгорела высокая свеча, которую зажег Артем, придя раньше всех в квартиру. Он всегда, когда приходил, то доставал с полочки две фотографии в рамке, на одной Оля и Тьерри в свадебном убранстве, на второй в рамочке Лизочка в два годика. Артем ставил фото на стеклянный столик и зажигал перед фотографиями свечу. Потом он включал на волне FM 100,9 радио «Классик», и, как правило, из динамиков лилась классическая музыка и, как правило, грустная и душевная.

Ремонт после пожара помог сделать Саша Кошевой, он лето и осень 2009 года руководил небольшой бригадой из трех человек, которые потихоньку привели квартиру в нормальное состояние.

Работу рабочие проделали огромную, и то, что сегодня Артему не хочется всегда уезжать из квартиры детей, это большая заслуга Александра, который все материалы и оплату за работу взял на себя. Он практически положил все свои деньги, которые собирал на покупку квартиры.

Артем вспоминал, как они дружно отмечали Новый год, не этот новый год, а тот еще. Приезжали старики из Коврова, были все, кто мог быть из близких родственников, а потом они ходили на Красную площадь, шел тихий новогодний снег. Тогда они пришли к выводу, что жизнь удалась, они были счастливы. Новый год 2008 встретили хорошо, а вот 2009 год так уже не встречали. Тьерри уехал во Францию на Рождество, Оля с подругой ездили в Финляндию. Лиза гостила все эти дни и встречала год Быка в Бутово, этот страшный год, который и начался с разлук, хотя Лизочка была у дедушки с бабушкой. Не правда, что говорят, с кем встретишь Новый год, с тем и будешь весь год. Ушла Лизочка, убили малышку, не пожалели ребенка, сволочи. Никакая встреча Нового года в Бутово не помогла ребенку выжить в этом аду. Какую надо было иметь силу, чтобы жить до прихода пожарного в комнату, в которой расплавился телевизор от температуры, потрескались стекла, на окнах, а ребенок задыхался от едкого дыма, но продолжал жить. Но пока было не понятно, в каком состоянии грабители и убийцы оставили ребенка в комнате. Если Лиза не спала, то явно она могла начать кричать, увидев в комнате посторонних людей, то тогда они ее наверняка придушили, бросили на кровать и подожгли с той стороны, где она лежала. Видимо, она пришла в себя от гари и пыталась выйти из комнаты, но не смогла. Так или иначе, ребенка сначала заставили замолчать, а потом подожгли, иначе бы Лиза такой хай подняла, соседям бы не поздоровилось.

Артем сидел и вспоминал, как на 23 февраля, на Лизин День рождения, он играл на гитаре цыганочку, а она кружилась и притопывала своими ножками, а потом Артем танцевал вместе с ней под ее любимые танцевальные ритмы французских композиторов. Лизочка с каждым месяцем становилась все красивей и красивей. Наверное, она стала бы очень красивой девушкой. Есть в кого. Ольга была такой красоты, что мало кто из мужчин мог бы пройти мимо, не обратив на нее внимание, да и у Тьерри были утонченные черты лица. Лиза была бы чертовски красива! В этом никто не сомневался!

Артем смотрел на пламя свечи и растворялся в нем, как мотылек, рискнувший приблизиться к свету и теплу.

После ухода офицеров и Александра Артем убрал фотографии, вымыл кружки из-под кофе, посидел еще минут 10, закрыл штаб-квартиру и вышел из подъезда. Подъезда, который ему никогда не нравился. Он был узок, темен и обшарпан. Правда, были и преимущества, дом, построенный после Октябрьской революции, находился в центре Москвы, до Красной площади десять минут пешком, до метро «Маяковская» две минуты ходьбы от подъезда, стены дома толщиной в четыре кирпича. Олю такое расположение очень устраивало, а главное до ее работы, винной компании «Симпл», всего 20 минут езды на машине. Она гордилась, что они живут в самом центре столицы, вообще-то она любила Москву, Тьерри не один раз предлагал уехать жить во Францию или в Италию, но Оля, которая очень любила своих родителей, сестру, племянницу, свою работу, даже и не планировала перебираться в цивилизованные страны, где очень и очень много не так, как в России, преимущества в питании, одежде, культуре поведения, в быту и, особенно на дорогах, где люди не хамят отборным матом незнакомцу, где нет такого воровства, бандитизма, а главное — бюрократии. Однако Ольга, не единожды побывав на западе, возвращаясь, говорила:

— Мамочка, как там хорошо, встретили замечательно, но жить я там не смогу, нет, не то все это. Чужое.

Воспитание в семье офицера, мотания по гарнизонам, обучение в разных школах и трех университетах закалили ее в этой разной среде, привив дисциплину и организованность. Она говорила очень часто, когда кто-то начинал жаловаться: