Дмитрий Черкасов - Записки Джека-Потрошителя

— Он был нездоров!

— Это только отговорка. Я уверен, что он нарочно решил избежать этой поездки, чтобы совершить еще одно убийство. Помните, мы наткнулись на экипаж, который показался Лизу подозрительным. Далее — вся эта история с Робертом Лизом. Ведь именно Сикерт предложил принцу обратиться за помощью к этому человеку! И я уверен — исключительно с целью в очередной раз посмеяться над нами. Помните бледное лицо Лиза, его выпученные глаза, словно у карпа, которого только что вытащили из пруда? Я наводил справки — он один из компании Маргарет Фокс, той самой женщины-медиума, которая, в конце концов, призналась в обмане. Еще один шарлатан, который морочит голову простофилям рассказами о своих сверхъестественных «способностях». Впрочем, ему это удалось — как вам известно, Эдди был просто в ужасе, да и Стивен вздрогнул. Знаете, кто оставался невозмутим тогда?

— Сикерт, потому что он все это и подстроил! — догадывается писатель.

— Именно, Дарлинг! Все это было еще одной уловкой, чтобы поддразнить нас, я в этом совершенно убежден. Он убедил Лиза разыграть эту комедию.

— Постойте, — Дарлинг пытается найти противоречие в его словах, — но если Роберт Лиз сотрудничал с Сикертом, зачем ему было выдавать его в Ист-Энде?

— Это было частью их плана! Он дразнит нас, это его забавляет!

— Но ведь ничего не произошло, если не считать того, что нас остановил на улице какой-то полицейский. В ту ночь не было никаких убийств.

— Кто знает? Может быть, он все-таки совершил убийство, и оно осталось неизвестным полиции? Вы же помните, что последнюю жертву Потрошителя нашли в доме — не на улице! Сикерт мог зарезать женщину где-нибудь в укромном месте, и ее не нашли, или он утопил тело в Темзе. Может быть, ему просто не дали возможности сделать то, что он хотел. Его могли спугнуть, он мог передумать. Жаль, что ваш дворецкий уехал, — я наводил справки, хотел порасспросить его, не покидал ли Сикерт дом после нашего отъезда, но Белл, к несчастью, отбыл на родину.

— Однако согласитесь, что это не тянет на доказательство.

— Да, но есть еще кое-что, — продолжает Томпсон. — Вы же помните все эти разговоры о мертвых женщинах и о том, как они прекрасны? Помните, как он хвастался своим знанием Уайтчепела и говорил, что может найти там дорогу с завязанными глазами? Он смеялся над нерасторопной полицией, а мы не понимали, что смеется он и над нами. Помните, как он однажды разыграл у себя в студии убийство проститутки?

Да, писатель хорошо помнит тот день, когда, войдя в студию Сикерта в Уайтчепеле, они обнаружили распростертое тело женщины на кровати. Она притворилась мертвой по просьбе Уолтера — это эксцентричное представление для друзей было вполне в духе художника.

— И это тоже было намеком, но мы ничего не поняли.

— Да, но с какой стати ему это делать? Зачем ему убивать этих женщин?

— Он безумец, Дарлинг! И остаток дней своих должен провести в клинике для умалишенных, если, конечно, его не повесят.

— Вы говорили кому-нибудь, что считаете Сикерта Потрошителем?

— Кому? Эдди? — Томпсон смеется. — Или Джеймсу Стивену? Я знал, что он поднимет меня на смех, а то и еще хуже — скажет об этом Уолтеру. Тогда мне пришлось бы опасаться за свою жизнь! Он ведь не оставит такого свидетеля… Никто бы на его месте не оставил. Я молчал, пока у меня не было доказательств, и я хотел найти их до разговора с вами! Поэтому и проник к вам, как грабитель, что, конечно, недостойно джентльмена, и я еще раз прошу у вас прощения.

— Ну что вы, Томпсон, я не сержусь, я понимаю ваши мотивы… Но скажите, почему вы уверены, что я не был в курсе проделок Сикерта? Ведь мы жили под одной крышей!

— Двое сумасшедших — это слишком много, а иных причин помогать ему у вас не было, — объясняет поэт. — Кроме того, я успел изучить вас. Отчасти, разумеется, но у вас нет никаких задатков сумасшедшего, которых вполне хватает у Уолтера. А у вас не возникало никаких подозрений, пока вы жили рядом с ним?

— Нет, я работал над книгой, а он обычно сидел у себя наверху. Он мог выйти в любой момент, не оповещая меня об этом, и я бы ничего не заметил.

— Он мастерски умеет притворяться. Вы же помните, он актер. Он настоящий актер. Очевидно, в обычное время он держится совершенно неприметно, ничем не выдавая своего второго лица — лица монстра.

— Джекил и Хайд!

— Именно, только без чудесной микстуры, превращающей человека в зверя.

— Вы думаете, что в своей ненависти к женщинам он дошел до преступления?