Дмитрий Черкасов - Записки Джека-Потрошителя

Энни Чэпман нашел Джон Дэвис, один из постояльцев миссис Ричардсон, который без пяти шесть вышел из дома через задний двор, где за час до него проходил и Джон Ричардсон. Энни была там; она лежала на спине, ее левая рука покоилась на груди, правая была вытянута вдоль тела, ноги согнуты в коленях и раздвинуты, юбка задралась выше колен. Лицо было повернуто на правую сторону, раздутый язык высовывался между зубов. Горло Энни было разрезано настолько глубоко, что голова оказалась почти отделенной от туловища.

Живот женщины был вскрыт, кишки вырезаны и брошены на землю возле ее левого плеча. Матка с верхней частью влагалища и две трети мочевого пузыря тоже были удалены, но убийца, очевидно, унес их с собой.

Джон Дэвис не сразу бросился за полицией. Сначала он вернулся в дом и хорошенько хлебнул бренди. Потом, разыскав кусок брезента, накрыл тело и только после этого отправился на поиски констебля, чтобы сообщить ему об убийстве. Эбберлайн его не осуждает, напротив, — по его мнению, мистер Дэвис проявил в данной ситуации достойную похвалы выдержку. На место происшествия немедленно прибыл инспектор Джозеф Чэндлер, который, в свою очередь, послал за полицейским хирургом.

Доктор Джордж Филлипс осмотрел труп в половине седьмого. К этому времени весть об убийстве уже разнеслась по окрестным улицам.

— Что вы скажете? — спрашивает Эбберлайн. — Похоже на то, что случилось на Бакс-роу?

— Не могу судить, — сухо отвечает Филлипс— Я не осматривал ту женщину.

— Она была жива, когда он начал резать?

— Я так не считаю, — следует ответ, — уверен, что он сначала задушил ее. По крайней мере она была в бессознательном состоянии. На это указывает раздувшееся лицо и высунутый язык. И вот что еще… — Он молчит мгновение, прежде чем продолжить — Я полагаю, что этот человек хорошо знаком с анатомией и практиковался в хирургии. Я понимаю, что это звучит чудовищно, но думаю, что это может быть врач.

Эбберлайн поднимает брови.

— И на каком основании вы делаете такой вывод?

— Человек без соответствующего образования и практики не смог бы сделать столь аккуратные надрезы. Он не задел прямую кишку и провел разрез низко, чтобы не задеть шейку матки. У меня большой опыт по части вскрытия, но я не уверен, что смог бы проделать все настолько аккуратно за столь короткое время.

Да, по мнению инспектора у неведомого убийцы было не больше пятнадцати минут, чтобы провести эту чудовищную операцию над убитой или умирающей женщиной. Доктор Филлипс полагает, что ему самому, чтобы выполнить все столь же чисто, потребовалось бы около часа.

Он также считает, что к моменту осмотра убитая была уже мертва, по меньшей мере, два часа. Это еще больше запутывает следствие. Энни Чэпман не могла быть убита в половине пятого, поскольку час спустя Элизабет Лонг видела ее разговаривающей на улице с каким-то джентльменом, по всей видимости клиентом. Кроме того, есть показания Джона Ричардсона, который не заметил ничего подозрительного во дворе, когда уходил на работу.

Существенное расхождение, причем гораздо более серьезное, чем в случае с Кадошем. Но и ему может быть найдено объяснение — тело лежало на холоде и быстро остыло. Филлипс, ознакомившись с доводами Эбберлайна, не очень охотно, но признает, что мог допустить ошибку. Решив этот вопрос, инспектор переходит к следующему:

— Орудие преступления?

— Нож, необычайно острый, тонкий и длинный. Шесть или восемь дюймов в длину. [10] 15–20 см. Возможно, даже длиннее. Я не думаю, что это обычный нож или кинжал. Не исключено, что речь идет о медицинском инструменте.

Убийца Энни Чэпман не только вырезал ее внутренности и разложил возле тела. Ее нехитрое имущество также лежало на земле. Возле ее ног были расческа и обрывок конверта, в котором она хранила две таблетки, полученные на днях в лазарете. Сами таблетки лежали отдельно рядом. Три металлических кольца были сорваны с пальца вместе с кожей, их нигде не нашли. Над головой — на заборе и ограде на высоте восемнадцати дюймов [11] Около полуметра. — доктор Филлипс обнаружил кровавые пятна.

Как и следовало ожидать, обитатели дома № 29 ничего не слышали и не видели в эту ночь, а если и слышали, то не пожелали об этом вспоминать. Правда, несколько женщин, включая миссис Ричардсон, заявили, что на улице имела место какая-то ссора, но они не могли указать точное время.

Когда интерес к убийству стал очевиден и на Хэнбери-стрит стали прибывать любопытные, предприимчивая миссис Ричардсон начала брать деньги за осмотр двора, где все еще оставались кровавые пятна. В конце концов, она имела право на компенсацию за все, что ей пришлось перенести из-за этого убийства — полицию, допросы, зевак.