Питер Таскер - Самурай-буги

Квартира вполне стандартная: две комнаты в шестиэтажном кирпичном здании. Район – наполовину офисный, наполовину жилой. С одной стороны здания – винный магазин, огромные бочки сакэ на тротуаре. С другой – маленькая клиника косметической хирургии. Уно живет на третьем этаже, прямо над улицей. Он открывает дверь, впускает Мори внутрь. Там гораздо чище, чем предполагал Мори. Красивые раскидистые растения на окнах, никаких тарелок и книжных кип на полу. Уно садится на стул, распаковывает картридж и вставляет' его в пластиковую коробочку размером с половину коробки для ланча.

– Это и есть «Джойстэйшн»? – удивленно спрашивает Мори.

– Он самый, – говорит Уно. – Вы думали, он больше, да?

Мори кивает. Он думал, в пять раз больше.

– Зачем? – говорит Уно. – Он подключен к персональному компьютеру в спальне. Процессор там.

Значит, у Уно в спальне персональный компьютер. Уно лежит там, наверное, ночами, поглощенный виртуальным общением с людьми, которых никогда в жизни не встретит. Интересно, когда приходит его девушка, компьютер к ней не ревнует?

Уно подходит к шкафу, вынимает блестящий черный шлем с толстым стеклом.

– Я думал, ты никогда не ездил на мотоцикле, – говорит Мори.

Уно качает головой, наслаждаясь каждым мгновением.

– Это не для мотоцикла. Это система аудиовизуального отображения.

– Что бы это могло значить?

– Это значит, звук вокруг и жидкокристаллический дисплей с высоким разрешением, КХИ-интерфейс.

– Кхи что?

Уно дотрагивается пальцами до верхушки шлема.

– Там внутри – нечто вроде поля, состоящего из колебаний и импульсов. Он действует на мозг напрямую. Поэтому игры получаются такие захватывающие.

– Что, правда, что ли?

– Правда. Хотите попробовать?

Мори улыбается, мотает головой. Уно опускает стекло и садится на колени перед пластиковой приставкой. Через несколько секунд он уже полностью поглощен игрой – правая рука жмет на кнопки приставки, левая дергает джойстик. Мори видит, как он постепенно все более оживляется, как он трясет головой, отрывисто фыркая. Мори встает, идет на кухню – опять-таки, на удивление чистую, – и ищет кофе. Есть только «Нескафе», так что он выбирает зеленый чай из пакетика. Возвращается в комнату: Уно глубоко дышит, поводит плечами.

– Долго еще? – зовет Мори.

Уно не отвечает. Из-под шлема пробиваются тихие отзвуки криков и музыки. Мори трогает его за плечо. Опять никакой реакции, так что Мори наклоняется и вытаскивает штырек провода из приставки. Тихие звуки прекращаются.

– Что случилось? – спрашивает Уно, поднимая стекло.

Щеки у него горят, глаза блестят.

– Ты не развлекаешься, – говорит Мори. – Ты проводишь расследование. Теперь объясни, что там происходит?

Уно объясняет: кабуки, [28]чайные дома, злые ростовщики, распутные мытари, загадочные вопросы, пришпиленные к стенам, записки в бутылках из-под сакэ, засада, измена, яд.

Он снимает шлем, протягивает его Мори.

– Вы не сможете понять, пока сами не попробуете. Это – как оказаться там, в центре этого всего.

Мори осторожно надевает шлем. Опускает стекло: мир темнеет, как в кино перед тем, как начинают крутить ленту.

И лента начинает крутиться. Вокруг образы: яркие, быстрые, они проносятся перед глазами. Шум: шаги, крики уличных разносчиков, лютневая музыка из верхнего окна. Пульс Мори ускоряется. Кто-то за спиной, кто-то шепчет вопрос ему в ухо. Он поворачивается, оказываясь лицом к лицу с гейшей – белое лицо, маленький рот, волосы заколоты гребнями в драгоценных камнях. Ванна? Она просит его зайти внутрь, ему приготовили ванну. Приготовили? Откуда они знали, что он придет? Мори отказывается и отправляется прочь. Кругом сплошные лица, крики; люди в индиговых кимоно тряской рысью несут по улице лакированный паланкин. Попрошайка смотрит вверх на Мори из своей тележки, усмехаясь ртом, в котором недостает зубов.

– Ты знаешь, кто это?

Мори мотает головой.

– Тот самый. Он сделал яд, который убил жену твоего друга.

Теперь Мори вспоминает. Торговец китайскими снадобьями, отравляющий врагов сегуна. Паланкин проносят мимо.

– Он направляется в чайный домик за рекой, – говорит попрошайка. – Если войдешь в заднюю дверь, сможешь застать его врасплох.

Мори кивает, но он не верит попрошайке. У него слишком чистые руки. Мори осторожно продвигается сквозь толпу к мосту. Небо чистое, голубое, на реке отблески солнца. Глядя налево, Мори видит снежные вершины горы Фудзи над изогнутой крышей театра кабуки. Внизу люди в соломенных шляпах скользят по мерцающей поверхности реки на плоскодонках с шестами. Сцена яркая, как картинка.