Сергей Зверев - Тень убитого врага

– На пол! На пол! Руки за голову! Не двигаться! Лицом вниз! – куда жестче и злее, чем в мастерской.

– Похоже, нам пора, – сказал Львов.

Спускаясь в бункер, Андрей в который раз спросил себя: ну что, какие чувства в душе, господин Тропинин?.. И вынужден был ответить, что никаких почти чувств не испытывает, кроме одного – ему казалось, будто все его прошлое осталось где-то так далеко, куда и дороги никакой нет. А будущее… А о будущем он ничего не знал.

Выкрики бойцов стали определеннее:

– Фамилия! Быстро!.. Оружие, документы, деньги, наркотики?.. Ясно! Лежать, не двигаться!

Затем в этом напористом многоголосии выделился голос ротного:

– Развязывайте! Это, видимо, и есть заложник… то есть пленник. Ему, возможно, помощь потребуется, давайте его наверх. Этих пакуйте, с ними потом разберемся. Так, а с этими… работать будешь, Сергеич?

– Да, – раздался голос Львова.

– Выводим! Двое остаются здесь, в распоряжении майора Львова.

Андрей посторонился. Бряцая снаряжением, мимо него бойцы проволокли двух скованных молодых мужчин, один из них – тот, кто встречал Студенецкого у ворот… Затем провели третьего, бывшего в прострации – с изможденным лицом, в серой, не по размеру спецодежде. Высунулся Виктор, сказал Артему строго, официальным тоном, ткнув пальцем вверх:

– Михеев! Потолкуй быстро с этими, выясни, что они с трупами делали. А у меня пока вот – клиент…

Артем кивнул, тоже пошел наверх. Львов скользнул взглядом по Андрею, но ничего не сказал.

Тот понял, что Виктор сейчас собирается допросить Хвостенко в маленьком боксе, где, очевидно, содержались жертвы до «процесса». Вход в другое помещение – зал «Суда» – заслонили две дюжие спины в камуфляже и бронежилетах. Андрей скромно подошел к двери бокса и увидел, что на узкой железной кровати сидит стреноженный, крепко помятый мужчина богемной внешности.

– Хвостенко Геннадий Борисович? – заглянув в паспорт, спросил Львов.

Тот криво ухмыльнулся, но ничего не сказал. Усмехнулся и Виктор:

– Не желаете разговаривать без адвоката?

– Не желаю, – с ядовитой вежливостью отреагировал задержанный.

– Законно, – не менее вежливо согласился опер. – Но этот разговор неофициальный, без протокола. И вот что… – тон вдруг изменился, – вот что я тебе, гнида, скажу: пожизненное тебе светит, как дураку утро, при любых раскладах. И никакой адвокат тут ничего не сделает. Но! – Здесь голос майора вновь стал издевательски-изысканным. – Я думаю, что и до суда дело не дойдет. Что-то подсказывает мне, Геннадий Борисович, что вы захотите свести счеты с жизнью в камере следственного изолятора. Путем повешения. Вот, собственно, и все, что я вам хотел сказать…

– Ну, тогда и тебе, мент, без протокола, да? – перебил его Хвостенко, зло кривя рот. – Не дождешься! Всех вас переживу! А что я сделал, о том ни разу не пожалел. Жизнь – говно, и не я ее такую изобрел. А эти скоты сами ко мне шли, сами бабки давали. Да плевал я на их деньги! Мне лишь в кайф было их, скотов, обдирать, да их рожи видеть, когда волына в руке и один шаг остался. А самое смешное – их в этот миг плющило, что вот сейчас он убьет, а потом мы его самого грохнем, и шито-крыто, никто ничего не узнает. Вот оно, зрелище-то! Они же, упыри, все живут в страхе, что вот-вот наступит миг, когда им придется ответ держать за всю ту кровь, что они пили. Лишь увидеть рожу, глаза этого гада – да только ради этого можно было все это!.. – И он вдруг залился диким, припадочным смехом.

Львов смотрел на него таким взглядом, словно перед ним не человек, а мокрица. Затем высунулся и окликнул бойцов:

– Ребята!

– Здесь, товарищ майор.

– Один кто-нибудь, забирайте этого гуся. Вот его документы. Второй – пока здесь побудь.

Хвостенко оборвал смех и, увлекаемый рослым спецназовцем, прокричал:

– А насчет того, майор, даже не надейся! Сто лет буду жить! Класть на вас всех буду! Королем буду жить!..

Так его и уволокли наверх, и тут же появился Артем.

– Чего это с ним? – кивнул он в сторону уходящих.

– Да сволочь, вот чего, – поморщился Виктор. – Ну, выяснил?

– Выяснил, – доложил Артем.

Трупы помощники Хвостенко утилизировали. Здесь же, на территории комплекса, по ночам. Рядовые работники ничего не знали. По крайней мере, так уверяют. Черт его знает, конечно, такое шило в мешке прятать?.. Но если кто и догадывался, тот помалкивал в тряпочку. В юридическом смысле, скорее всего, с них взятки гладки.