Игорь Волознев - Когда боги рыдают (СИ)

Из всего сказанного Габай понял только, что с помощью какого-то имитатора у Михалёва есть шанс заговорить.

Слушай, Аркадьич, - он взял доктора за халат и притянул к себе. - Сделай, чтоб пацан заговорил. Мне позарез нужно!

Мне тоже, и не меньше, чем вам, - ответил доктор, высвобождаясь и отступая на шаг. - Но гарантий, сами понимаете, никаких. Речевой имитатор - штука не слишком надёжная и к нашему случаю может не подойти...

А ты сделай, чтоб подошла, - Габай достал из кармана бумажник. - Ты уж постарайся.

Уверяю вас, мне самому не терпится поговорить с ним, - доктор с живейшим интересом смотрел, как гость извлекает из бумажника стодолларовые купюры. - Но раньше, чем через три дня, это осуществить не удастся...

Завтра пацан должен заговорить! - решительно произнёс главарь. - Завтра, понял?

Помешкав пару секунд и для вида испустив сокрушённый вздох, доктор взял протянутые ему двести долларов.

Обещать не могу, честное слово... Это же эксперимент...

Нам срочно надо базарить с ним! - прорычал бандит.

Вы должны быть готовы к тому, что вместо членораздельной речи услышите бессвязный бред, - робко заметил эскулап.

Габай посмотрел на него сурово.

Ты уж постарайся, чтоб не бредил. Хотя бы один день. А там уж хрен с ним, пусть бредит.

Я не Господь Бог. Обещать не могу...

Бандит обернулся к аквариуму.

Денис! - рявкнул он во всё горло. - Слышишь меня?

Тише, тише, - встревожился доктор. - Тут надо соблюдать тишину!...

О, губы вроде шевельнулись! - воскликнул Пискарь, вглядываясь в повязки на горле.

Я что-то не заметил, - возразил Качок.

Братки расхаживали по комнате, рассматривали приборы, трогали провода, тыкали пальцами в тело под простынёй, но самый большой интерес вызывал аквариум с мозгом. Гугнивый подошёл к нему вплотную и принюхался.

Пахнет, вроде, спиртом, - заметил он.

Осторожней, не заденьте провода! - волновался Леонид Аркадьевич. - Если слетит хотя бы один провод, жизнедеятельность мозга будет непоправимо нарушена и всё пойдёт насмарку. Мозг погибнет...

Жмурик, в натуре... - Гугнивый дурашливо смеялся.

Отвали от аквариума! - велел ему главарь. - Никому у проводов не ходить, поняли, нет?

Тем более кричать сейчас Денису бесполезно, - прибавил доктор. - Он всё равно вас не слышит. Звуковые сигналы должны воздействовать непосредственно на его слуховые рецепторы, а для этого надо соединить с микрофоном соответствующие отделы его мозга. Я займусь этим завтра.

Займись, а мы уж отблагодарим, - заверил его Габай. - Будешь доволен.

Озираясь, он прошёлся по помещению, подёргал ручку небольшой дверцы в дальнем конце. Дверца оказалась незапертой. За ней обнаружилась крохотная комнатка, в которой хватало места только для письменного стола, двух стульев и массивного шкафа, мешавшего двери распахнуться настежь. В комнатке никого не было.

Здесь мой рабочий кабинет, - сказал доктор.

Тесновато тут у вас, - заметил Габай, закрывая дверь и возвращаясь в лабораторию.

Приходится довольствоваться тем, что есть, - развёл руками Леонид Аркадьевич. - Больничное начальство мои опыты не слишком-то одобряет. Провожу их, как говорится, на свой страх и риск...

Риск - дело благородное, - изрёк бандит.

Заметив на одном из столов ручку, нацарапал ею на каком-то подвернувшемся листке свой телефон.

Как будет чего нового - сразу звони мне. Звони в любое время дня и ночи!

Ошеломлённые увиденным, братки спустились вниз и вышли из здания морга.

А что, может, пацан прочухается и вспомнит что-нибудь про Папаню, - задумчиво сказал Толубеев. - Всякое на свете бывает...

Ты думаешь, он прочухается? - скептически ухмыльнулся Качок.

Этот очкарик - не дурак! - вскинулся Пискарь. - Михаля он откачает, кишками чую! Видел, какая у него рожа хитрая?

На жмурика надежды мало, - хмурясь, сказал главарь после долгого молчания. - Поэтому давайте думайте, где Папаня мог камни заныкать. Думайте, думайте все!

Глава 5

Браткам не пришло в голову ничего лучшего, как ещё раз съездить в деревню под Климовском и осмотреть папанин дом. Заодно, по предложению Гугнивого, "конкретно побазарить" с вдовой, у которой "хрен знает что на уме". Камни и деньги вполне могла "заныкать" она, узнав о смерти мужа.

Дом при обыске чуть не разнесли на куски. Проверили и перепроверили тайники, "конкретно" поговорили с вдовой, но всё это ничего не дало. Лидия, с какой бы стороны к ней ни подступались, ничего о камнях сказать не могла.

Общее замешательство рассеял Пискарь. Мало принимавший участия в поисках и напряжённо думавший о чём-то, он неожиданно поднял палец и произнёс торжественно: