Андрей Анисимов - Призрак с Вороньего холма. Исповедь шлюхи

Но с субботы уже агитации не велось. Но старшеклассники продолжали работать на избирательных участках. Мыли полы, расставляли урны, сооружали вместе с взрослыми кабины для голосования.

Они первые и отметили, что люди соперника шельмуют.

– Товарищ начальник избирательного штаба! – Обратился к Руфине Абрамовне вихрастый восьмиклассник Толя Горшков.

– Что случилось, Толя? – Серьезно поинтересовалась Межрицкая.

– Люди Стеколкина раздают населению водку и дрожжи. Это же настоящий подкуп избирателей.

– Молодец, Толя, что отметил. Но штабу нужна конкретная информация. Кто раздавал? Кому? Адреса, фамилии…

– Сделаем, товарищ начальник избирательного штаба. – По-военному отрапортовал Толя Горшков и тут же исчез.

Прибыв в воскресенье в свой штаб, Тихон Постников получил доказательные материалы о плутовстве в стане «врага». Он позвонил Стеколкину и по-дружески предупредил его о недопустимости подобных методов. Вячеслав Антонович побожился, что сам ничего подобного своим людям не наказывал и что это их дурацкая самодеятельность. После чего обещал лично впредь ничего предосудительного не допустить.

Тихон сопернику поверил, уселся у телевизора и сложил на груди руки. Все что мог, он уже сделал, теперь оставалось только ждать. В начале десятого в штаб приехал Голенев.

Хоть Тихон и пребывал мыслями на участках для голосования, тем не менее отметил, что Олег бледен и под его глазами пролегли голубоватые тени.

– Олежка, ты не заболел? – Спросил он друга.

– Почему ты решил?

– Выглядишь неважно.

– Чем неважно?

– У тебя такой вид, будто на тебе, так сказать, всю ночь воду возили. – Пояснил Постников. Голенев полез в карман за расческой и несколько раз нервно провел ей по вполне приглаженной челке. Воду на нем ночью не возили, но спал Олег мало. После посещения Вороньего холма, он развез ребят по домам и поехал к Маке, выговорить ей за дорогой подарок. Выговор затянулся и принял совсем иные формы. В шесть утра бывший афганец, пошатываясь, покинул ее коттедж и три часа поспал в машине. Следы бурной ночи и отметил на его лице друг детства.

– Не обращай внимания, Тиша. Все в порядке. – Буркнул он Тихону и поинтересовался, как началось голосование.

– С центрального отзвонили, народ пошел. – Ответил Тихон и, тут же забыв о бледности друга, стал рассказывать о кознях Стеколкина.

– Эта мразь на все способна. – Вовсе не удивился Олег: – Надо поставить надежных людей при подсчете голосов.

– У нас все люди надежные. – Наивно заявил Тихон.

– Блажен, кто верует, – усмехнулся Голенев: – Чем я могу помочь?

– Буду благодарен, если проедешь по избирательным участкам. Мне это, так сказать, делать неловко, а ты можешь.

– Хорошо, Тиша. Давай адреса. Ты сам-то уже проголосовал?

– Нет, что ты?!

– Почему?

– А ты не понимаешь?

– Нет.

– Голосовать за Стеколкина я не желаю, а отдавать свой голос за себя – это же непристойно!

– Чудак ты, и уши холодные, – усмехнулся Олег, взял из рук друга список адресов и, взъерошив Постникову волосы на макушке, удалился. На лестнице он столкнулся с Руфиной Абрамовной. Руки ее были заняты кипой бумаг, поэтому обнять старую директрису Голенев не решился.

– Здравствуй, мама Руфа. Работаешь?

– Работаю, Олежка. А ты почему уходишь?

– Постников просил прокатиться по избирательным пунктам.

– Таки прокатись, хуже не будет. И имей в виду, возле каждого дежурят мои старшеклассники. Можешь использовать их в качестве курьеров.

– Вижу, дело у тебя поставлено на широкую ногу.

– Привыкла, если за что-то берусь, таки стараюсь делать это хорошо. – Улыбнулась Межрицкая и, кивнув бывшему воспитаннику, бодро зашагала вверх по лестнице.

Олег уселся в машину, вычитал ближайший от детдома адрес и газанул с места. Ехать пришлось недолго. Избирательный участок находился на параллельной улице в здании местного футбольного клуба. Над дверью висел красочный плакат, а возле входа стояли несколько подростков и три милиционера. В подростках Олег без труда признал агентов мамы Руфы, но решил им не открываться и с видом гражданина, решившего честно исполнить свой гражданский долг, двинул к дверям. Перед ним шествовали две бабки в чистых белых платках и мужичок, нос которого издали выдавал пристрастие хозяина к зеленому змию. Бабулек милиционеры оглядели и пропустили, а мужичка задержали.

– За кого голосовать собрался, Матвеич? – Шепотом поинтересовался у избирателя приземистый капитан.