Гарик налил себе рюмку водки, зачем-то внимательно посмотрел ее на просвет, и лишь потом выцедил медленно, после чего откусил от дольки лимона маленький кусочек.
— Раньше я был полон иллюзий, дурачок деревенский! Думал, как и многие другие, что в Генеральной прокуратуре работают какие-то особенные люди, достойные, ответственные», — продолжал он свое повествование, — «а выяснилось, что там вахлаков не меньше, чем среди наших стряпчих, а, может, и поболее.
Помните громкое политическое убийство журналистки из оппозиционной прессы, случившееся пару лет назад. Тогда тоже понаехало много «генеральщиков», а дело непосредственно вел некто Жорик, здоровый, как шкаф, самоуверенный до чрезвычайности, из глаз которого просто струилось: «Я вас, бля…, excuse me, нехороших людей, всех насквозь вижу!». Вот такой супермен с рентгеновскими установками вместо глаз!
Я исследовал труп убитой. Надо сказать, что поглумились над ней негодяи изрядно. Полагаю, что перед тем, как кончать, что-то дотошно выпытывали или издевались. И гитарную струну на шее затягивали, и ножом кололи для острастки, но неглубоко. Одно описание кровоподтеков на трупе заняло у меня не менее часа. А под конец проломили тяжелым предметом голову в двух местах и ночью притопили тело в Ярмарочном пруду. А оно, возьми, и всплыви на следующий день.
«Яблоко» тогда сильно переживало: идет тотальное наступление на демократические завоевания и свободу слова! Даже представителя своего приставило, чтобы наблюдать за ходом следствия и не позволять республиканским властям своевольничать и оказывать любые формы воздействия или нажима.
Я-то — специалист по судебной медицине, мое дело — по максимуму ответить на вопросы следователя, от политики меня тошнит, как от плохой водки или рыбы с душком. Под конец следствия «важняк» Жорик притащил обломок кухонного табурета, которым, по его версии, раздробили череп несчастной журналистки, и назначил экспертизу.
Долго возился я с этой экспертизой, реконструировал места переломов, проводил экспериментальные и сравнительные исследования, пока не пришел к категоричному выводу: не этим фрагментом предмета было совершенно убийство. За день до окончания экспертных исследований Жорик позвонил мне, поинтересовался результатами; я ему доложил, что вынужден его огорчить, результаты отрицательные. Как в изречении: Платон мне друг, но истина дороже!
На другой день подписал экспертизу, лаборантка упаковала вещдок, промаркировала все чин чином и снесла это хозяйство секретарше для регистрации и для отправки по назначению. Месяца через полтора совершенно случайно узнаю, что экспертизу Жорик так и не забрал, а упакованная табуретка спокойно лежит на полочке для вещественных доказательств, предназначенных для выдачи следователям. Я ее потихонечку стырил и заныкал у себя в лаборатории, на всякий случай.
Уже в суде, куда я был вызван в качестве эксперта, узнаю, что постановление о назначении той экспертизы Жорик просто выдрал из уголовного дела, а обвинительное заключение, «об…ебон» — по народно-блатному, составил так, как его это устраивало. Нет постановления, значит, не может быть никакой экспертизы, хотя у нас в Бюро она проходила по нескольким журналам. Не думал я, что следователь Генеральной прокуратуры опустится до такой мелкой гадости, натуральной фальсификации, на которую провинциальные следаки просто не решатся.
— Решатся, решатся, будь спокоен, — убедительно сказал сыскарь Володя.
Доктор Гарик выпил еще одну рюмку водки со страдальческим выражением морщинистого лица и попросил друзей дать возможность закончить мысль:
— В зале судебного заседания, где от понатыканных телекамер «1-го канала», телеканала «Россия» и «НТВ», проходу не было, меня так и подмывало «взорвать бомбу». Но тогда дело бы сломалось, его отправили бы на доследование, заволокитили, а реальные убийцы, как я думаю, должны были получить положенное за содеянное злодеяние при любом раскладе. Вот тогда я окончательно убедился, что законы могут быть хорошими или не очень, но их исполнители — людишки, частенько — дрянь чрезвычайная!».
Молчавший до этого Зеленский, невинно спросил:
— Мне понятны твои человеческие терзания, философ. А ты не пытался за бабки слить эту информацию лицу, которого «яблочники» сразу определили в заказчики убийства?
— Тогда бы он точно получил по башке аналогом этой табуретки и не сидел бы тут с нами», — еще более убедительно сказал сыскарь Володя, видимо, имевший веские основания для такого утверждения.
Читать дальше