Хьелль Даль - Четвертый под подозрением

На входной двери красовалась латунная табличка с именем и фамилией. Фрёлик позвонил. Тишина. Над латунной табличкой нависала бронзовая львиная голова. На лапах лежал дверной молоток. Он взял молоток и стукнул один раз. Дверь открылась.

Он едва узнал стоящую на пороге женщину. В тот раз, в аудитории, она показалась ему сильной и уверенной в себе — типичная обитательница дорогого квартала, владелица большого дома с участком, над которым поработал дорогой дизайнер. Наверное, так оно и было. Коричневые и темно-красные жалюзи сочетались с цветом ее кожи, волосами, крашенными хной, и карими глазами. И все же Рейдун Вестли, которая вышла открыть ему дверь, казалась собственной тенью. Лицо осунулось от недосыпа. На ней был спортивный костюм, ей вовсе не подходивший и лишь подчеркивавший общее впечатление упадка. Из комнаты пахло табаком.

— Вы! — хрипло выдохнула она. — Я знаю, кто вы такой!

Фрёлик откашлялся:

— Можно войти?

— Зачем?

Фрёлик не ответил. Подумав, Рейдун Вестли посторонилась, пропуская его.

Воздух в гостиной был спертый и сизый от табачного дыма. Фрёлик увидел множество пепельниц, до краев набитых окурками. За спиной Рейдун Вестли стоял большой журнальный стол, заваленный бумагами и старыми газетами. На стенах висели картины без рамок.

Одну картину Фрёлик узнал: она принадлежала кисти Хьелля Нупена. Вторая, более мрачная, работа Эрнульфа Опдаля. Авторов других он не знал. Только стены и напоминали о чистоте и порядке — совсем как в ее кабинете. А вот остальное… На полу стояли пустые винные бутылки, валялись пакетики из-под чипсов, надорванная коробка из-под пиццы и пустые сигаретные пачки. Мини музыкальный центр опасно балансировал на массе скрученных проводов за незастеленной кроватью. Ступать приходилось осторожно, чтобы не раздавить многочисленные компакт-диски. На подоконнике горделиво стоял пыльный, грязный заварочный чайник, окруженный дохлыми мухами.

«Так вот на кого Элизабет меня променяла! — думал Фрёлик. — На неряху с коричневыми от никотина и вина зубами, на дом, где нестерпимо воняет табаком, кофе и затхлостью… Какая тоска привела ее сюда?»

Хозяйка прикурила от окурка очередную сигарету. Рука у нее дрожала. Когда она стояла в такой позе — сосредоточенно склонившись вперед, — делались заметны валики жира на бедрах и ягодицах, морщины на ввалившихся щеках. Голову она, должно быть, не мыла много дней. Тусклые, свалявшиеся волосы, словно нимб, окружало облачко сизого сигаретного дыма. Картину дополняло орущее радио.

— Что вам надо? — хрипло спросила Рейдун Вестли.

— Я звонил вам пару дней назад, но вы оборвали разговор и отключили телефон.

— Вы приехали сюда, чтобы убедиться в том, что телефон до сих пор выключен?

— Тогда вы ехали на машине.

— Вы и правда настоящий сыщик. Ничего удивительного, что вы служите в полиции.

— Вы внезапно заболели.

— Вы правы, Шерлок. Я и сейчас болею.

— Как ни странно, ваша внезапная болезнь совпала с исчезновением Элизабет.

— Правда? Она исчезла?

— Вы прекрасно знаете, что да.

— Шерлок, у вас буйная фантазия. Вам лучше не отступать от фактов.

— А вы мне их назовите.

— Что вы хотите узнать?

— Все.

— Все? — Она подошла ближе и растянула губы в злорадной ухмылке.

Фрёлик все больше раздражался. Его бесил сам вид его собеседницы, ее высокомерие, интеллигентская манера выражаться. Ужасно раздражал и царящий в доме кавардак. Но больше всего злила скрытность этой женщины.

— Все, — глухо повторил он.

Рейдун Вестли подошла ближе.

— А вы выдержите?

— Что именно я должен выдержать?

— Правду.

— Наверное, смогу, вы, главное, поскорее переходите к делу. — Он вскинул глаза на полку с книгами, прочитал названия на корешках. В основном опусы вроде «Истории О.» и «Кэтрин М.». Так называемая эротика, термин, которым в ученых кругах уклончиво обозначают то, что другие называют порнографией.

— Способны ли вы уразуметь, что кто-то может быть тоньше, проникновеннее, чем… — Рейдун Вестли замолчала, увидев, что Фрёлик взял верхнюю книгу из стопки и поднял ее повыше.

— Чем что, например?

Она посмотрела на книгу, которую он держал в руках, и вздохнула:

— Боже мой, не будьте так банальны!

Они посмотрели друг другу в глаза; Фрёлик первый опустил голову.

— Вы меня разочаровываете, — сказала она.

— Я банален? — переспросил Фрёлик.

— Вы до ужаса предсказуемы и занудны! — Она сунула сигарету между сухими губами и глубоко затянулась. Пальцы у нее по-прежнему дрожали. — А я-то подумала, что вы в самом деле интересная личность. Во всяком случае, Элизабет так считает.