Татьяна Степанова - На рандеву с тенью

Никита смотрел на Катю. Она состроила «страшные» глаза.

— Ну что ты молчишь? — сказала громко. — Видишь, какое серьезное дело, надо правду говорить. Ты же всю ночь был у меня!

При этом Лизунов в своем углу кашлянул, словно поперхнувшись сигаретным дымом.

Из прокуратуры вышли все втроем, сплоченной группой заговорщиков. Прокурор поверил или не поверил — трудно было сказать, но от дела пока никого не отстранил, правда, многозначительно пообещал связаться с их «непосредственным руководством».

Лизунов задержался на лестнице со следователем. Колосов и Катя вышли на улицу и сели в его «Волгу».

— А если твой муж узнает? — спросил Никита.

— Голову тебе оторвет. — Катя достала из сумочки помаду и пудреницу.

Он усмехнулся мрачно, что, наверное, означало: ну, это мы еще посмотрим, кто кому...

— Надо же было как-то тебя вытаскивать. — Катя защелкнула пудреницу. — Семь бед — один ответ. Оснований, чтобы тебя сейчас отстранить, у них хватало. А тогда вообще будет — труба дело.

— Оно и сейчас не лучше, — ответил Никита. — Аркадий мне сказал — там в машине вы что-то еще нашли, кроме моих отпечатков?

Катя сообщила про «вербену» и обрывок фото.

— Не знаю пока, что все это значит, — сухо подытожила она. — Одно ясно: все наши предположения насчет Мальцева... В общем, опять надо начинать все сначала. Но к детальному анализу фактов ты сейчас совершенно не готов.

— Это почему?

— Потому что все еще думаешь о том, что я соврала прокурору. — Катя смотрела в окно. Лизунов, распрощавшись со следователем, быстро шел к «Волге». — К тому же до сих пор от тебя пивом разит как из бочки...

— Поехали в отдел! — Лизунов рывком открыл дверь и плюхнулся за руль, словно спасаясь от погони. — Вроде пока отбоярились. Но надолго ли?

У Кати было чувство, что они все снова сидят у разбитого корыта. С чего начинать? С какого обрывка?

Фрагмент фотографии, найденной у Новосельского, отвезли в экспертное управление на Варшавское шоссе. Результаты оттуда могли поступить только к вечеру.

Колосов докладывал обстановку начальству по телефону, благоразумно умолчав об инциденте в прокуратуре. Катя сначала сидела у Лизунова, а затем поплелась в семнадцатый кабинет. Когда уходила, Лизунову позвонил Олег Островских. В великой тревоге спрашивал, что произошло? Как такое снова могло случиться в их городе, ведь они все надеялись, что это конец?!

«А вот и не конец, — нехотя подумала Катя. — Конца в этом деле пока не видно. Есть ли он вообще?»

В семнадцатом она распахнула настежь окно, села за стол, положила перед собой чистый лист бумаги. Белый, пустой, глупо-насмешливый лист Машинально написала фамилии: Клыков, Железнова, Новосельский. Напротив них — Славин, Коровина, Вера Островских. Подвела жирную черту и написала: Мальцев. А внизу поставила вопросительный знак. Полюбовалась на записи, вздохнула. Нет, как ни черти знаки и линии, фамилии все равно выглядели бессмысленным набором букв. Она подумала еще и обвела «Мальцева» в кружок.

Итак, на каком-то отдельном этапе расследования Лизунов был совершенно прав, утверждая, что именно Мальцев и соединял большую часть противоречивых фактов, накопившихся и по убийствам, и по бесследному (как же так, подумала Катя машинально, ведь действий без следов не бывает) исчезновению Славина и девушек.

Но вот случилось новое убийство, и эта версия с треском рухнула. Имбецил Мальцев, пусть он даже фактический убийца собственной матери, к гибели Новосельского не мог иметь никакого отношения, а это означало...

В кабинет вошел Никита. С папкой протоколов. Это был архив ОРД — копии осмотров мест происшествий, копии заключений экспертов, протоколы допросов и опросов. Все копии, копии...

Колосов молча положил все это перед Катей, и она подумала: господи боже, в этом деле с самого начала было столько свидетелей, столько показаний, что они просто в них запутались!

И оказалось, что самого главного свидетеля — Новосельского, который действительно, возможно, что-то знал, они просто прошляпили. Кто-то их с этим Новосельским опередил. Кто-то...

— Одно из двух, — мрачно изрек Никита. — Либо нам все мерещится и эти факты вообще между собой никак не связаны, а это лишь цепь совпадений, либо они связаны и имеют одну общую причину.

«Надо же, не прошло и года, как великого сыщика осенило!» — с раздражением подумала Катя.

— Если брать за основу первое предположение, то по каждому отдельному убийству версий накидать можно сколько угодно, — продолжил Колосов загробным тоном.