Татьяна Степанова - Улыбка химеры

О смерти Эгле Катя узнала в тот же вечер, в пять часов. Тщетно пыталась дозвониться Колосову, неоднократно спускалась в розыск. Но там все просто отмахивались. Затем дежурный сжалился и проговорился: на Рублевском шоссе — убийство, начальник отдела убийств срочно уехал туда. Катя спросила: где убийство? В казино? Дежурный кивнул, помедлил и протянул телефонограмму. Так Катя и узнала, что Эгле Таураге мертва.

И как-то все сразу стало... Катя поплелась назад в свой кабинет. В ушах еще звучали слова дежурного: «Наехал, видно, кто-то по-крупному на этого мужика. Расстреляли среди бела дня с машины девочку, прямо возле казино. Любовница, наверное, его или секретарша — потерпевшая-то... А то кто же? Ну, прямо головы не дают поднять мужику. Видно, здорово кому-то он дорогу перешел».

В голосе дежурного не было особенного сочувствия. Только констатация фактов. Под «мужиком» явно подразумевался Салютов. Тот самый человек, о котором Кате хотелось поговорить с начальником отдела убийств.

Но не вышло...

Вечером дома она рассказала все, чему стала свидетелем в «Атлантиде», Кравченко. Тот, благополучно проспав весь день, был бодр и свеж и уже намыливался смотреть хоккей по телевизору на кухне. Катю по этой причине он слушал вполуха.

— Ну и что ты обо всем этом думаешь? — спросила она.

— Я? О чем? — Кравченко нажимал кнопки на пульте телевизора, словно клавиши на баяне.

— Да о Салютове и вдове его сына!

— А может, у этой красотки просто крыша поехала? — хмыкнул Кравченко.

Катя ждала, что он скажет еще.

— А вообще вас, женщин, не поймешь, — сказал он. — Вечно вы врете. Сами даже не замечаете, как это происходит.

— Когда это я тебе врала? — вспыхнула Катя, сразу позабыв важный предмет, который она собиралась обсуждать с «драгоценным В.А.».

— Ой, не надо, — снова хмыкнул Кравченко. — И потом, если ты действительно желаешь знать мое мнение — зря ты вообще в это дело вмешиваешься. Ты подумай, что такое — этот ваш Салютов? Владелец казино, карточный босс, мафиози махровый. И там, в этом «Маке», третьего по счету человека грохнули. И как? Расстреляли прямо из машины. Почерк-то какой, а? Один почерк говорит, что за люди здесь замешаны. А ты мне что-то сейчас лепечешь о какой-то там чокнутой девице, которая мужа своего покойного живым считает и...

— Марина Салютова не считает своего муха живым! Когда она мне говорила о «муже» как о живом человеке, она не имела в виду Игоря Салютова, я в этом уверена! — возразила Катя.

— Ну а кого же она тогда имела в виду? — спросил Кравченко. — Честное слово, Катька, брось ты это все. Убийство в казино, может, это и тема для крутого репортажа, но это не тема для таких вот... — он критически оглядел Катю. — Короче, ты моя жена, и я тебе категорически запрещаю соваться в эту кашу. Еще раз услышу про казино — рассвирепею. Моя позиция ясна?

Катя вздохнула. Это был разговор с глухим. Немым, слепым. Умственно отсталым!

Она молча обиженно протянула Кравченко клубную карту «Атлантиды».

— Вот так-то лучше. Я плохих советов не даю, — сказал он и погрузился в хоккейные страсти чемпионата НХЛ.

Утром, явившись на работу, Катя сразу же побежала в розыск за новостями. А там — дым коромыслом! За дверью колосовского кабинета громко спорили. Если более точно — лаялись. Катя дернула дверь — заперто! Видимо, в отделе убийств подводили плачевные итоги вчерашнего провала, выражений при этом не жалели и от позора запирались на ключ, не желая выносить сор из избы.

Ладно, все оперативки, даже самые самокритичные, когда-нибудь кончаются. Катя решила подождать. С Колосовым она должна была сегодня увидеться во что бы то ни стало. Прошла по узкому извилистому коридору до приемной, где стояли диван, стулья и...

На диване сидел очень красивый молодой кавказец с трагическим выражением лица. Настолько трагическим, что можно было даже не спрашивать его фамилии. Но Катя решила проверить собственную проницательность.

— Вы Газаров? — спросила она громко.

Он вскочил, точно подброшенный пружиной. Наверное, решил, что Катя откуда-то из секретариата и сейчас пригласит его к какому-нибудь начальнику.

— Ты, что ли, Алигарх? — Катя разглядывала его в упор. — Вот ты какой, оказывается... Эх ты, Алигарх... такую девушку уберечь не смог. Газаров смотрел на Катю.

Быстрые тяжелые шаги. Катя оглянулась: по коридору, как танк в наступлении, несся Биндюжный. Он достиг кабинета Колосова, бухнул кулаком, и дверь тот час же открылась, как сказочный сезам. И оказалось, что с утра пораньше в убойном отделе шла совсем не оперативка. Через дверь Катя мельком увидела, что в кабинете как грозовая туча витает сизый сигаретный дым, а в дыму — трое: Никита и...