Татьяна Степанова - Улыбка химеры

— Вы стрелять умеете?

— То есть как?

— Ну, из пистолета? В тире?

— Нет, — покачала она головой. — Я? Стрелять? Бред!

— Да это. несложно, — Колосов усмехнулся. — Зарядите, да и жмите на курок. Особенно если мишень близко.

— Я в жизни никогда не стреляла, — ответила Басманюк.

— Значит, когда вы около половины девятого 5 января зашли в мужской туалет в вестибюле казино за... спичками, Тетерина там точно не было?

Она посмотрела на него... Колосов вздохнул украдкой — чудо что за женщина! Шаровая молния, живой огонь!

— Я его не видела, — отчеканила Жанна Марковна. — И простите, если у вас еще есть ко мне подобные вопросы, боюсь, нам придётся подождать моего адвоката. Как я раньше не догадалась? — Она потянулась к телефону.

— Я вопросов пока больше к вам не имею. — Колосов широко улыбнулся. — Спасибо за беседу, приятно было познакомиться.

А сам подумал: нет, не откажу себе в удовольствии поприсутствовать на очной ставке в прокуратуре между гневной знойной мадам и Легионером. Хотя... для этой уголовно-процессуальной потехи последнего еще надо найти и допросить.

* * *

Катя стояла возле рецепции в вестибюле «Атлантиды». Менеджер отмечал посещение на ее карте. Вестибюль был пуст. Только в сетчатом вольере у окна среди буйной зелени оглушительно кричали попугаи-кореллы. С Салютовой Катя рассталась. Та пошла в детскую игротеку забирать у няни сына. И теперь они уже спускались по лестнице в гардероб. Катя видела их: высокая стройная черноволосая женщина и ребенок. Салютова тоже заметила ее с лестницы — помахала рукой на прощание. У нее зазвонил мобильник.

— Да, мы готовы, уже спускаемся! — сообщила она звонившему громко и оживленно.

Катя забрала в гардеробе свою куртку. Салютова заботливо одевала сына. Тот взахлеб делился с ней содержанием мультика, просмотренного в игротеке. Стеклянные раздвижные двери неслышно открылись, и в вестибюль вошел грузный мужчина в длинном черном кашемировом пальто. Он небрежно кивнул менеджеру и направился к Салютовой. На вид ему было за пятьдесят. Короткие темные волосы обильно посеребрила седина. А походка была медленной и тяжелой — так ходят те, кто привык всю жизнь ездить в автомобиле или сидеть в мягком начальственном кресле. Первым его увидел мальчик — выскользнул из материнских рук и с разбега бросился мужчине на шею.

— Привет! Я так соскучился! Где ты был?

Мужчина легко вскинул его на руки, крепко поцеловал. И в этот миг с ребенком на руках он показался Кате таким старым, таким усталым...

Марина Салютова подхватила сумку.

— Ну все, мы одеты, едем. — Она не отрывала взгляда от мужчины с мальчиком на руках.

Мужчина забрал у нее сумку. Марина Салютова быстро шагнула вперед, положила руки ему на плечи. Если бы он быстро не отвернулся, ее губы коснулись бы его губ. А так поцелуй пришелся в гладко выбритую, пахнущую дорогим одеколоном щеку.

Они скрылись за раздвижными дверями. Катя медленно вышла следом. Они садились в черный джип. Катя в иномарках не разбиралась, а тот, кто разбирался, сказал бы, что это «Тойота-Круизер». Автомобиль тронулся с места. Катя стояла на ступеньках «Атлантиды» и, казалось, совсем не замечала холода и этого колючего ветра.

Кто-то негромко окликнул ее по имени. Скромная «девятка» синего цвета — оттуда машут — садитесь.

Катя подошла к машине, открыла дверцу.

— Это я вам утром звонил, — сказал молодой человек в пуховике, сидевший рядом с шофером. — Еще раз — добрый день. Все нормально прошло? Колосов звонил, справлялся. Садитесь, мы вас до дома подбросим, все равно смену сдаем.

— А они как же? — Катя забралась на заднее сиденье.

— За ними другая машина пошла.

— Кто приехал за ней? — тихо спросила Катя, хотя знала ответ.

— Сам. Салютов, ее свекор. — Оперативник обернулся. — А вы его разве в лицо не знаете? Ее из дома шофер привез, но там что-то с машиной случилось, он тут крутился, чертыхался. Видимо, позвонил шефу. Салютов решил забрать и невестку и внука. Заботливый!

— Да, — эхом откликнулась Катя. — Извините, из машины можно позвонить в главк?

Переговорить с Колосовым Катя не смогла: его телефоны упорно молчали. Дома тоже царила мертвая тишина: Кравченко спал и даже не слышал, как она вернулась. Перед тем как ехать на работу, Катя разогрела обед, вытащила из холодильника любимый Вадькин яблочный компот, сваренный еще накануне. Кравченко не пил ничего холодного (кроме водки, как он говаривал) из-за боязни ангины.