Татьяна Степанова - Улыбка химеры

— Прочти еще раз стихи, — сказала она (авось, пока Эгле читает, нужная комбинация фраз сложится). — Про горца. Он что, правда горец у тебя?

— Из Владикавказа. Давно уже в Москве, учился здесь. Если бы ты его только видела...

— Красивый парень?

— Для меня самый-самый. Никто, кроме него, понимаешь? Я ребенка от него хочу. — Эгле отодвинула пустой стакан. — И чтобы была точная копия отца — линия к линии.

— Точная копия? — Катя улыбнулась. — Ну прочти.

Но повторить своего «горца» Эгле не успела. Тень легла на столик. Катя подняла голову — два незнакомых парня. Один высокий, крепкий, довольно приятный, если бы не перебитый нос. Второй — ниже ростом, худой, бледный и на вид гораздо моложе. Высокий одет в рокерскую куртку на заклепках. Его спутник — в дорогое коричневое пальто из ламы с роскошным меховым воротником, которое, увы, смотрится на его субтильной фигуре как прадедушкин сюртук.

— Привет, — поздоровался высокий, — ты вот где, оказывается. Э, да ты, Эгле, хороша уже. А это кто с тобой — подружка?

— Отстаньте все, оставьте нас в покое, — забормотала Эгле.

— Пьяная в стельку, — сообщил высокий своему спутнику, словно тот был слепой и сам не видел, в каком состоянии Таураге.

Катя смотрела на них: кто такие? Вроде по виду — богатенький мальчик-буратинка и его личный шофер-телохранитель. Кто они? Знакомые Эгле? Или же... судя по описанию Колосова, это...

— Филипп... Я не знаю, что делать, куда мне идти, к кому обратиться.

Эгле словно очнулась от забытья, узнала стоящих перед ней парней. Обращалась она к тому, кто был в пальто. Катя поняла, кто они такие.

— Если можешь, помоги... Он тебя отблагодарит. Он же ни в чем не виноват.

— Я бы рад, но что я могу сделать? — тихо сказал Филипп Салютов. — Эгле, я бы рад.

Она смотрела на него, смотрела, потом махнула рукой и едва не упала, потеряв равновесие.

— Надо ее домой отвезти, — сказал Филипп своему спутнику (Катя помнила, что Колосов знал его только по прозвищу Легионер).

Тот наклонился к девушке:

— Пошли, Эгле, вставай, обопрись на меня. Я ей тачку сейчас поймаю, — сказал он Филиппу, — не бросать же ее здесь такую...

— Медузу, — кивнул Филипп и вдруг сказал Кате:

— Ну, а ты что так на меня уставилась, детка?

— Воротник тебе мал, не по росту, — фыркнула Катя, — еще пусть в ателье меха добавят. — Она взяла Эгле за руку. — Пойдем, ну их.

Вдвоем с Легионером они вывели Эгле на улицу. Сразу же подкатил частник — по ночам они дежурили возле бара.

— Садись и ты, я плачу, — сказал Легионер.

— Обойдусь, — ответила Катя.

Он запихнул Эгле в машину, назвал адрес, дал водителю денег. Катя куталась в шубу. Стоять в одних туфлях на снегу было чертовски холодно!

— Если желаешь — пойдем потанцуем, — улыбнулся Легионер.

— Это с тобой, что ли? — Да.

— А студентика куда же денем?

— Это мой брат. Младший.

Катя подумала: говорит тоном Балды, предложившего чертенку «обогнать своего меньшего брата». Это была ложь, причем стандартная. Катя точно знала, что Филипп Салютов ему не брат. Легионер мог сказать — друг, приятель...

Она оглянулась: на углу соседнего дома маячила «девятка» Колосова. Там ее ждали с нетерпением. Идти сейчас на контакт с этим Легионером ей никто не разрешал. Не могли даже предвидеть, что он и Филипп Салютов приедут в этот бар сегодня вечером.

— Я не могу, поздно, мне нужно домой, — ответила она, — в другой раз, если хочешь. Ты ничего, симпатичный. Часто тут бываешь?

— Как дорога приведет. Может, тогда телефон дашь? Я запомню — на память не жалуюсь.

И Катя дала ему свой домашний телефон.Естественно, на всякий пожарный, ради интересов дела. Не давать же было рабочий, когда вся Москва знает, кому принадлежат первые три цифры, какой конторе!

— Я позвоню, — обещал Легионер.

Катя медленно пошла по скользкому обледенелому тротуару к машине. Он вернулся в бар. Больше они никогда не виделись. Катя впоследствии часто вспоминала эту встречу. Это был упущенный шанс.Хотя тогда она этого еще не знала.

Следующее утро для Колосова началось с совещания у начальства. На Никитский прибыли следователь Сокольников, куратор областной прокуратуры, начальники областного и столичного РУБОПа, начальник спецотдела "А" Геннадий Обухов, а также...

Представители Генеральной прокуратуры. Подобный сбор в стенах родного главка случался только по суперделам. Колосов понял: дело «Красного мака» к таковым наверху уже причислено.