— Струхнула, уже когда под ним вот на полу лежала. — Она кивнула на Олли. — А почему вы мне сразу не сказали, что так будет?
— Я не хотел вас пугать. Думал, откажетесь.
— Я? Да вы что? Это ж как аттракцион в Луна-парке! Как там этот, как его... Вильгельм Телль с яблоком на башке. — Она довольно захихикала. — Эта ваша прошлая, ну, прежняя статистка, которая ногу сломала, что, упала под него неудачно?
— Совершенно верно. — Верховцев поднял чашку кофе с блюдечка, отпил глоток, поморщился. — Лели, пожалуйста, этот кофе недостаточно крепок, свари для меня новый.
Женщина молча поднялась из-за стола.
— Да, Аня, — повторил Верховцев, — ваша предшественница была очень неловкой. Вы гораздо лучше.
— А вы подпишете со мной контракт, как обещали? При этих ее словах Данила встал и отошел к окну. Верховцев задумчиво крошил хлеб на тарелке.
— Вы этого хотите? Она закивала.
— Значит, вам у нас нравится?
— Да, да! Если на две тысячи нельзя, я на меньшее согласна!
— Вам бы хотелось каждый вечер выходить на сцену и играть «Саломею»?
— Да.
— А почему, Аня? Вам нравится эта пьеса?
— Классная пьеса!
— И вам нравится ее конец? — Голос Верховцева был мягким, грустным.
— Конечно! — Она улыбнулась. — Какие у них лица были, ну, у этих.., зрителей! Вот не ожидали-то они! Один чуть кресло не свалил. Копье-то прямо в их сторону летело! Вот Данила-то молоток — шваркнул его как: тютелька в тютельку над нами свистнуло. И ангелок этот, — небрежно кивнула она на Олли, — меня отпихнул. Вот это реакция!
— Вы смелая девушка, Аня, — заметил Верховцев.
— На том стоим. Ну так как же... — Она тревожно искала глазами его глаза. — Будет контракт?
Он склонился над столом, светлые волосы упали ему на лицо, скрыли его.
— Раз вы так этого хотите — контракт будет. Олли, будь добр, принеси из моего кабинета бумагу и ручку. Юноша медленно поднялся.
— Ну что же ты? Я жду.
Олли пошел из столовой, вернулся через минуту.
Следом Лели внесла дымящийся кофейник. Верховцев набросал что-то на бумаге.
— Вот, прочтите и, если устроит, подпишите. Анна жадно схватила листок.
— Две с половиной! За каждый раз! Класс! Я подписываю, Игорь, подписываю, да? — Она быстро черкнула внизу листа.
— В понедельник мы заверим документ у нотариуса, — сказал Верховцев.
— А нельзя сегодня? — Она очень волновалась: вдруг они передумают?!
— Сегодня я занят, Аня.
— А завтра — выходные, — внезапно вставила Лели. — Дотерпи уж до понедельника.
— Я... — Она оглянулась. Сзади стоял Данила, протягивая ей на ладони два пузырька.
— На, заслужила.
— Спасибо тебе. — Она сжала его руку. — Ты отличный парень. Вы... Все вы — молотки здесь. Люди, настоящие, не то что... — Она резко стерла что-то со щеки. Данила заметил капельку-слезинку. — Я таких, как вы, никогда... Да для таких, как вы, я.., я луну с неба достану.
* * *
Когда душа статистки отлетела в мир опийных грез, они все немножко расслабились. Лели молча курила в кресле в гостиной. Перед ней на полу стояла бутылка «Реми Мартен», лимон на блюдечке. Верховцев поднялся в комнату Мастера. Только Данила и Олли остались за столом.
— Зачем ты это сделал? — спросил Данила, когда все ушли.
Юноша молчал.
— Зачем ты это сделал?
— Я вернул долг.
— Я тебя спрашиваю в последний раз: зачем ты это сделал?!
— Я сказал: я вернул долг!
Их взгляды встретились. Данила не выдержал первым.
— Какой долг? Что городишь?
— Она спасла меня на вокзале.
— Тебе это приснилось.
— Она спасла меня на вокзале, я спас ее.., здесь.
— Тебе это приснилось! — Данила повысил голос.
— Нет.
Данила встал, обошел стол, навис, наклонился над Олли.
— Она тебе нравится? Ну, скажи, нравится, да? Поэтому ты даже плаща не надел, до самого конца был перед ними.., перед ней...
— Нет.
— Только не лги мне.
— Я сказал: нет, нет, нет! — Олли поднял голову, ноздри его раздувались.
— Тогда зачем ты это сделал?
Олли хотел было что-то ответить, но тут сзади послышался звон разбитого стекла. В дверях столовой стоял Верховцев. У ног его блестели осколки синей китайской вазы. Он протянул руку к другой, парной вазе, стоявшей на низком резном буфете красного дерева, и медленно столкнул ее на пол. Ваза разбилась.
— Зачем ты это сделал, мальчик? — тихо спросил Верховцев. — Ты хотел обидеть меня?
— Нет, я... — Олли приподнялся.
— Ты хотел меня разочаровать? Уничтожить меня? Ты хотел причинить мне боль?
— Я хотел ее спасти, вернуть долг, я.., я не могу, чтобы она умерла! — Голос Олли вдруг сорвался. — Я не хочу этого! Она спасла меня на вокзале! В моем роду платили все долги! Всегда! Всем! Даже холопам! — От волнения его акцент стал очень сильным. Он еще что-то выкрикнул по-литовски, затем рухнул на стул, уткнулся в ладони.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу