Татьяна Степанова - Звезда на одну роль

— Ибо таинство Любви сильнее таинства Смерти. ТОЛЬКО ЛЮБВИ НАДО ИСКАТЬ! — Их голоса дрожали от страсти.

Вот они выпрямились, воздели руки к Луне, обнаженные, одинаковые под ее лучами. Почти одинаковые...

Кравченко, не отрываясь, смотрел на Ирода. Лицо того кривилось, по щекам текли слезы. Настоящие слезы. За его спиной высился германец — раб в рогатом шлеме. В руке его дрожало вознесенное... КОПЬЕ.

— УБИТЬ ЭТУ ЖЕНЩИНУ! — простонал Ирод.

Кравченко вскочил, но поздно. Копье просвистело в воздухе. И тут одна Саломея, Саломея-парень, толкнула Саломею-девушку, они упали на ступени. Саломея-парень подмял свою тень под себя. Копье пронеслось над ними и вонзилось в дубовую панель над камином.

Зрители поднялись. Лица их напоминали гипсовые маски. Но никто не проронил ни звука. Только японец и альбинос как-то странно смотрели на сцену. Чугунов отдувался, вытирая платком лысину: «Ну и ну!» Кравченко чувствовал: что-то не так. ЧТО-ТО СОРВАЛОСЬ. И ОНИ ВСЕ ЗНАЛИ ЭТО. Все, кроме него, Чугунова и...

Тетрарх быстро спустился в зал. Раб-германец в волчьей шкуре застыл на месте. И тут раздалось тихое хихиканье. Кравченко ошеломленно смотрел: Саломея-девушка выбралась из-под своего напарника и смеялась, смеялась...

— НУ И ЛИЦА У ВАС БЫЛИ! Я так и знала, что он придумает что-то этакое! Ай да режиссер! — Ее тоненький голосок звенел, точно песнь комара в ночи.

Это рассекающее воздух копье с тяжелым острым наконечником преследовало Катю, как призрак Банко короля Макбета. Копье, напоенное кровью четырех жертв, оно дрожало и раскачивалось, вонзившись в дубовую панель, оно поражало и уязвляло, впивалось и вонзалось, оно жалило, оно убиваю.

Катя сидела за столом в пресс-центре. Стучала машинка, фосфоресцировал компьютер. Горелов скороговоркой передавал сводку происшествий на «Радио Подмосковья». Катя и слышала это, и не слышала. В «очах ее души» летело в поисках новой жертвы смертоносное копье.

Вчера, в пятом часу утра, когда к ней ввалился Кравченко, бледный, без пальто — он забыл его в машине, а она ринулась к нему и закричала: «Он убил их всех КОПЬЕМ!!», Вадька только растерянно кивнул, прошел в комнату, сел на пол, прислонившись к креслу. В руке он тискал полупустую бутылку водки. Взболтнул остаток и молча протянул бутылку Мещерскому (тот приехал среди ночи, сразу же после Катиного звонка).

Катя тупо размышляла: надо же, до чего мужчины толстокожи! После того, что Вадька увидел в том доме, он еще сел за руль, завез Чучело, заведенное с половины оборота, к любовнице, остановился на площади трех вокзалов у ларька, торгующего круглосуточно, купил водки и основательно ею угостился.

«Мужики пьют после стресса», — эту тайну ей как-то раз доверительно сообщил один арестованный хмырь, о котором она делала репортаж. Он вместе с собутыльниками убил своего дружка за кожаную куртку. Ну, понравилась одежка хмырю — он и не сдержался. И как убил! Притащил пьяненького дружка на кладбище, положил лицом вниз на кладбищенскую ограду и со всего размаха ударил кулаками по затылку.

Металлические колья ограды пропороли несчастному горло. А после.., хмырь преспокойно пошел в ларек, обменял куртку на водку и выхлестал ее всю из горла. «Мужики пьют после стресса». Вот и Вадечка тоже... Почему ей вдруг вспомнился тот кладбищенский кошмар? Да потому, что там тоже были колья-копья, пронзающие насквозь.

Вадька рассказывал свои приключения очень медленно, подробно. Казалось, он и сам все еще не верил в то, что видели его глаза.

А что они, кстати, видели? ПЬЕСУ. И только. Весьма любопытную пьесу с оригинальной концовкой. И ничего криминального, ведь смертоубийства-то не было! Мало ли что кому-то там померещилось, что где-то что-то у кого-то сорвалось. НИЧЕГО НЕ БЫЛО. Ничего нужного и важного для представителей закона не произошло. Ну, поразвлекались «господа», пощекотали нервишки... Вадька рассказывал, какое замешательство возникло в зале после.

Тот, игравший тетрарха, Игорь Верховцев, увел иностранцев в кабинет. Актриса, игравшая Иродиаду, потчевала Чугунова (ничего так и не понявшего) коньяком. А губы-то се дрожали. Вадька заметил, и руки дрожали... А Саломеи ушли переодеваться. Одна из них тоже ничего не усекла или.., или она просто притворялась с какой-то целью?

— Нет, — рассеял ее сомнения Вадька. — Эта девица не притворялась. Она не ожидала, видимо, но.., ей это понравилось! Ей фокус пришелся по вкусу.