Иван Шевцов - Грабеж

Когда Зубров уехал, Ипполит Исаевич по своему обыкновению после встречи с кем бы то ни было мысленно подводил итоги, анализировал и делал выводы. Последняя встреча с Зубровым дала ему пищу для серьезных размышлений. Во-первых, нужно готовить подарок имениннику: дата кругленькая, и какой-нибудь символической безделушкой не отделаешься. Но не это главное. Главное — бриллиантовые кольца. В памяти застряли слова Зуброва: «Как только одно из похищенных колец объявится на свет божий — в комиссионном магазине или на черном рынке, преступник будет найден». Ищут, конечно, не только бриллиантовые кольца, но и фианитовые аналоги. Аля, дочь. А что если она решит избавиться от подаренного кольца и снесет его в комиссионный? Тогда все — суши сухари. Этого допустить нельзя. Надо во что бы то ни стало вернуть кольцо. Любой ценой. И сделает это Павлов. Адрес и телефон бывшей жены он узнает через справочное бюро — это не проблема. Важно, чтобы Павлов сумел: купить, обменять на другое, равноценное, есть у него с бирюзой, с сапфиром, с яхонтом, рубином. Пусть скажет, что алмаз не натуральный, пусть сочинит легенду, что якобы кольцо это его, Павлова, невесты, и Пришелец не имел права распоряжаться им, что сделал он это в состоянии крайнего опьянения.

Есть еще один не менее опасный источник угрозы: Арсений Львович Бертулин. Пришелец не без оснований полагал, что органы розыска опросят всех ювелиров, это, пожалуй, первое, с чего они начнут. Ясно, что фианитовые кольца сделаны частником-ювелиром по специальному заказу. Как поведет себя Бертулин? На этот вопрос у Ипполита Исаевича не было твердого ответа. Старик — орешек твердый, воробей стреляный и не клюнет на мякину. Это с виду он мягонький, чистенький, девственный интеллигентик. В его положении лучше молчать. Признаться — значит и себя выдать как соучастника. Но кто знает: нервы могут не выдержать, история с кулоном, несомненно, нанесла ему душевную травму. Старик, при всей его осторожности, сдержанной щепетильности, стал пугливым, а страх плохой помощник, он в самую критическую минуту создает помеху выдержке и хладнокровию. Надо съездить в Дядино, поговорить откровенно, начистоту и что-то придумать. Посоветовать ему на время уехать подальше от Москвы: к родственникам, в санаторий, в туристическое путешествие, да куда угодно, только бы избежать встречи с милицией. Пришелец может достать ему путевку в Дом творчества писателей, композиторов. Для него это раз плюнуть при его-то связях! Да, решено — завтра же ехать в Дядино, немедленно, с утра. И Павлову дать задание насчет Али тоже завтра.

Сразу после того, как Павлов рассказал о встрече с капитаном милиции Мироновой, о ее колючих вопросах, Ипполит Исаевич интуитивно почувствовал, что над ним сгущаются тучи, но разумом не желал их принимать всерьез, по крайней мере не придавал им значения, поскольку не видел в них реальной опасности. Он даже не хотел сознаться самому себе, что в пылу самоуверенной неуязвимости где-то допустил оплошность, пренебрег осторожностью. В том числе и с опрометчивым подарком Але. Он понимал, что в его положении надобно на время замереть, прекратить всяческие операции, вроде аферы с жидким золотом и бриллиантовыми кольцами. Понимал разумом, но инстинкт хищника всегда оказывался сильнее здравого рассудка. Элементарная логика подсказывала, что новую попытку завладеть бриллиантовым кулоном Норкиных нужно отменить или по крайней мере перенести на более позднее время. Так нет же! Таков уж был характер Пришельца — на крупную наживу он шел с яростью и напором хищного зверя. Он считал, что время работает на него. Он располагал информацией о фактах крупномасштабных хищений, исчисляемых миллионами, фактах, которые даже не попадали на страницы печати, и это его вдохновляло. Мол, другие вон как орудуют и выходят сухими из воды. Не всегда, правда, — попадаются н получают длительные сроки, но попадаются дураки и зарвавшиеся дилетанты. Туда им и дорога. Он, Ипполит Исаевич, не из таких, — он понимает, что когда есть шанс упасть, надо заранее позаботиться о соломе, И он позаботился. Тот же Зубров — неужели не придет на помощь, как уже однажды приходил? Или Земцев. Хотя Яков Николаевич ему нужен для другой роли. Об этом человеке Пришельцу с большим трудом удалось навести кое-какие справки. Земцев, конечно, сила, авторитет, влияние его бесспорно: он имеет связи, пользуется доверием, слывет талантливым организатором, крупным специалистом в сфере международных экономических связей. Его знают за границей многие торгующие с нами фирмы. Но и у него, как стало достоверно известно Ипполиту Исаевичу, рыльце в пуху. Это он закупил у одной зарубежной фирмы медицинское оборудование по чересчур завышенной цене в ущерб государству и к бесспорной выгоде хозяина фирмы, якобы симпатизирующего СССР. Конечно же, на таких условиях можно не только симпатизировать, но и объявить себя другом «этих наивных русских». Фирма отблагодарила Якова Николаевича: на его счет в швейцарском банке поступила определенная сумма. Конечно же, это осталось тайной, неведомой не только Пришельцу, но и лицам более компетентным.