Иван Шевцов - Что за горизонтом?

Утром, взяв с собой в качестве подарка только что вышедший из печати свой «Последний роман» я направился на дачу Лукича. Не дойдя ста метров до его дачи увидел идущего мне навстречу веселого, торжественно важного руководителя объединенного Союза писателей Виталия Воронина, одетого в белую, без пиджака, но при галстуке рубаху, с папками под мышкой. Мы сошлись у самой калитки.

— Это что у тебя? — поинтересовался я, кивнул на папки.

— Поздравительные адреса: от Союза писателей, от министра культуры. А это свежий экземпляр книги Лукича «Жизнь артиста». Он еще не видел: сигнальный экземпляр. — Виталий показал мне книгу воспоминаний нашего друга и юбиляра. Потом увидел у меня кожаную папку, поинтересовался:

— Здесь что у тебя? Сувенир? Покажи.

— Потом, когда будем расходиться по домам, — заинтриговал я.

— Все мудришь, — хмыкнул Воронин и сказал с возмущением: — Шел мимо Ююкина, хотел зайти к ним, чтоб вместе появиться у этой калитки, но меня, бросаясь на забор, облаял его глупый и свирепый рыжий пес Чубайс. Почему он не посадит его на цепь, не понимаю?

— Говорит, тесть не велит, — ответил я. — Его же тесть из «демократов».

— Но он теперь не посмеет третировать зятя после того, как Игорь избран президентом Академии Художеств.

— А Церетели, выходит, прокатили?

— Этот хитрый Зураб смотался в Израиль под крыло миллионера Гусинского.

Калитка у Богородского была открыта. Возле нее стояла глазастая симпатичная Наденька Малинина-Богородская. Она первая поздоровалась с нами и смущенно улыбнулась большими темно — зелеными глазами. В темно-каштановых густых волосах ее ярко алел бант.

— Здравствуй, Надежда прекрасная, — обратился я и по привычке спросил: — Так сколько ж тебе лет? — она кокетливо улыбнулась и прощебетала:

— Сам знаешь.

— А сколько Лукичу? — спросил Виталий. Она растопырила пальцы и сложив губки трубочкой выдохнула:

— Во сколько! И еще много!

— Ты поздравила Лукича? — спросил я. Она гордо кивнула и улыбнулась довольной улыбкой. Потом спохватясь вспомнила новость и поспешила нам ее сообщить с детским восторгом: — А Лукич бороду постриг. — В это время на крыльце появился и сам юбиляр. Увидя его, Наденька в восторге закричала «Лукич!» и бросилась ему на встречу. Он ловко подхватил девочку на руки и посадил ее на плечо.

— Да он и в самом деле побрился, — радостно засмеялся Воронин.

— И по-моему напрасно, — сказал я подходящему к нам Лукичу. — Мы к твоей бороде уже привыкли, и она тебя украшала.

— Демонтировал, — игриво пробасил Лукич и добавил: — Как на прошлой неделе на Поклонной горе демонтировали безобразный шампур и нелепое стадо бронзовых призраков Зураба Церетели. Теперь очередь за демонтажем каркасного нагромождения, именуемого Петром Великим.

— Величия там нет, зато высочия навалом, — сострил Виталий.

В это время у калитки появился Ююкин с большой картиной, вставленной в рамку, которую он держал обеими руками. Это было повторение «Майского утра».

— Я не опоздал? — задорно прокричал новый президент Академии Художеств.

— Ты, как большой начальник, просто задержался, — сказал я. — Только вот Чубайса своего держи на цепи, а то знаменитый поэт не смог проникнуть на твою дачу.

— Да я не знаю, кому б его сплавить.

— Отвези в Лефортово, пусть будет в одной камере с настоящим Чубайсом, — шутливо подсказал Лукич.

— Но там же не один Анатолий Борисович, — сказал Воронин, — там и Немцов и Гайдар, и Грачев с Шапошниковым. Им будет обидно: почему такая привилегия Чубайсу? А мы что, менее сволочные, чем он?

— Что-то не видно хозяйки? — спросил я.

— Наденька, позови маму. Скажи: гости собрались. — Лукич снял девочку со своих плеч, и та бегом умчалась в сад с возгласом:

— Мама! Иди скорей, гости пришли и картину твою принесли! Дядя Игорь принес.

Из сада появилась Лариса, все такая же очаровательная, как и пять лет назад, веселая улыбка светилась в ее умных глазах. В руках она держала таз, наполненный спелыми яблоками. На ней была золотистая легкая кофточка и зеленые брюки. Черные длинные волосы густой волной падали на круглые плечи и спину и игриво искрились, споря с золотом кофточки. Она элегантно отвесила общий поклон и пригласила на террасу, где уже был накрыт стол. Наденька сидела на коленях у Лукича и с важным, полным серьезности и достоинства видом тянулась своим стаканом с соком к рюмкам гостей, предлагая чокнуться. Лариса смотрела влюбленными глазами на мужа и спрашивала: