Никита Филатов - Последняя ночь майора Виноградова

При этом прокуратура старается по возможности равномерно распределить груз ответственности и всю черновую работу на плечах безответных «смежников», оставляя себе лишь тяжелое бремя славы в случае оперативно-следственного успеха.

Так вышло и на этот раз.

Вслед за коллегами Денис поднялся по широкой, кроваво-красной ковровой дорожке, распластанной снизу вверх вдоль мраморной лестницы времен расцвета империи.

— Проходите! — Молодая, но уже неприлично раздавшаяся секретарша даже не сочла необходимым поздороваться. Она высокомерно тряхнула задницей и развела в стороны массивные резные створки высокой двери.

— Спасибо.

В такой кабинет Нечаев попал впервые. Это помещение было даже как-то неудобно называть кабинетом — скорее, парадный зал, более подходящий для подписания мирных межправительственных соглашений или чьей-то безоговорочной капитуляции.

Потолок со старинной позолоченной лепкой, музейные кресла с высокими спинками вокруг обтянутого сукном стола, опадающие на окна тяжелые шторы…

Когда-то, еще при царе, здесь сидел товарищ, то есть заместитель, министра юстиции. Потом его сменили другие «товарищи» — они быстро вошли во вкус имперской роскоши, благодаря чему интерьеры помещений почти не пострадали в ходе национализаций, коллективизаций, электрификаций и контрибуций.

Много чего видели и слышали эти стены. Наивных революционеров-максималистов сменили по-новому вышколенные аппаратчики, сизоватый дымок трубочного английского табака постепенно вытеснил запах пайковой махры…

А в тридцать седьмом далекий предшественник нынешнего хозяина кабинета, шумно прихлебывая крепко заваренный чай, подписывал бесконечные расстрельные списки «врагов народа». Впрочем, через некоторое время и его самого навсегда увели отсюда молчаливые ребята в штатском.

Это было не так уж давно. И хотя последующие поколения прокуроров сменяли друг друга почти без кровопролития, каждый из них внес в царящую здесь атмосферу свою, не слишком благозвучную нотку.

Год за годом, эпоха за эпохой — а под лепным позолоченным потолком все по-прежнему, чередуются только портреты кремлевских правителей…

— Присаживайтесь. — Нельзя сказать, чтобы нынешний обитатель этих хором совсем уж не соответствовал окружающей его обстановке — холеный, прилично одетый, с проплешиной на макушке и даже в очках. Отсутствие породы сказывалось, пожалуй, только в непомерно массивной шее и характерной для большинства тайных бытовых алкоголиков нездоровой припухлости век.

— Здравствуйте! — ни к кому персонально не обращаясь, ответил начальник территориального отдела милиции. Одернув китель, медленно опустился в одно из ближайших кресел.

Спутники майора молча последовали его примеру — Нечаеву досталось свободное место между экспертом и незнакомым широкоплечим парнем лет тридцати.

— Добрый день! Можем начинать? — Сидящий по правую руку от хозяина помощник прокурора постарался натужной улыбкой сгладить допущенную шефом бестактность.

— Начинайте!

Пока представитель «принимающей стороны» откашливался и шелестел бумагами, Денис ощутил легкое прикосновение незнакомца:

— Ты Нечаев? Из уголовного розыска?

— Да. — Раньше они вроде не встречались.

— Как рука? Нормально?

— Нормально, — удивился оперативник. Приятно, конечно, когда состояние твоего здоровья кого-то интересует, но…

— Итак, добрый день! — У помощника прокурора было умное, но несколько слащавое личико кабинетного карьериста. В отличие от своего шефа, он облачился в форменный синий мундир с серебристыми погонами и университетским «ромбом». — Может быть, кто-то еще не знаком? Новые лица…

По левую руку от хозяев вокруг стола разместились: скучающий здоровяк по фамилии Рябов — из Следственного управления ГУВД, прибывший вместе с ним на совещание оперативник в клетчатом пиджаке и женщина раннего предпенсионного возраста.

Далее — упакованный в тесный и мятый майорский мундир начальник отдела, его заместитель по оперработе, районный эксперт-криминалист и сам Нечаев.

Место за незнакомым Денису широкоплечим соседом занял ввалившийся в кабинет почти одновременно с милиционерами бородач с портфелем:

— Простите! Можно?

Вид у него был настолько штатский, что даже прокурор только раздраженно мотнул головой:

— Садитесь.

Несколько стульев еще оставалось свободными.

— Из РУОПа никого не будет?