Никита Филатов - Последняя ночь майора Виноградова

Полковник почувствовал это. Не обиделся:

— Так получилось. Из-за вас, между прочим! Не болтались бы под ногами…

— Костя, ты скажи ему, что хочешь-то от нас.

— Да, конечно. Мне нужны ваши свидетельские показания — по части ресторана. Конкретно, что лично вы видели. То есть тогда-то и тогда-то, во столько-то часов и минут, приезжала машина номер… Приметы курьеров, потом опознаете их по фотографиям. Особо отметьте, что привозили полные сумки, увозили пустые. Это во-первых.

— Еще что?

— Баба нужна, по которой вы работали. Чтоб дала показания и тоже опознала.

— В смысле?

— Вчера она напрямую с гостями столкнулась, наверное, даже разговаривала. Ведь так? Значит, не исключено, что и раньше с ними виделась. Кроме того, хахаль-администратор вполне мог ей еще что-нибудь интересненькое рассказать.

— Не знаю, сомневаюсь.

— Всякое бывает. В любом случае она нам нужна. А чтоб пооткровеннее общалась… Найдите-ка старые отчеты по этой дамочке, которые якобы отсутствуют. Мы ей покажем, попробуем договориться.

— Шантаж? Не чужды ли нам эти методы?

— Все шутите, Виноградов. Дошутитесь когда-нибудь!

— Товарищ полковник! Я человек нервный, трусоватый. Могу с перепугу глупостей наделать, а тут адвокат! Вдруг что?!

— Брось, Виноградов. Не цепляйся к словам. — Шеф даже глаз не поднял, сосредоточенно подгребая к себе по пластиковой поверхности стола рассыпанный пепел. Собрал в кучу, смел в подставленную ладонь. Стряхнул — большей частью себе на брюки. — Ух, Костя! Я же уже сказал тебе и при парне повторю: для фирмы это конец! Все — клиентура, репутация…

— Не сгущай.

— Что у вас сейчас имеется? Слабенькие показания того арестованного, которые ему совершенно не нужны и от которых он в любой момент откажется? Если уже не отказался.

— Само собой! — поддержал шефа Владимир Александрович.

— Зачем ему на себя еще эпизод с попыткой разбоя вешать? Положим, поездки туда-сюда вы по билетным корешкам задокументировали — и что? Это не криминал. Ордеров-то банковских и доверенностей ни одной не изъяли!

— Возьмем курьеров — колонутся.

— А если нет? Народ сейчас ушлый пошел. Да и признаются… Слова — воздух, в суде недорого стоят.

— Мы с пятницы документировали, не забывай.

— Ой, Христа ради! Брось ты. Телефон? Наружное наблюдение?

— Сейчас все это запросто легализуется.

— Поэтому и недорого стоит. Грамотный адвокат обычно такие доказательства в капусту крошит.

— И что ты хочешь сказать?

— Надо было брать с поличным! — Виноградов первый раз услышал, как шеф повышает голос.

— Сам знаю! Умный какой! — Полковник тоже орать умел. — Если бы вы под ногами не болтались, может быть…

— Костя, ты всегда любил перекладывать с больной головы на… другую! Вы же практически только на наших материалах дело вытягивать будете, так? Мало того что больше ни один клиент не обратится в сыскное агентство, в котором его грязное белье перед ментами полощут… Так ведь просто перестреляют!

— Да ну уж!

— А что, нет? «Общак» — дело серьезное. Мы же не милиционеры — общественники! Найдется кому в суд подать: баба если сама не сообразит, то подскажут. И прощай, лицензия!

— Костя! Наше слово тоже кое-что в этом мире значит. Подстрахуем, шепнем кому следует.

— Извините, товарищ полковник, спасибо, конечно, но…

— Говори, Виноградов! Не стесняйся.

— Извините, но я думаю… Я думаю, что нам лучше отказаться.

Очень здорово, что обязанность принимать решения лежала сегодня не на Владимире Александровиче. Он имел право всего лишь на точку зрения — ответственность недвусмысленно выпадала на долю шефа.

— Вот так вот, Костя…

Полковник помолчал немного, посмотрел в сторону окна, за которым уже начал светлеть скошенный обрывок неба.

— Знаете, мужики, есть такое явление в физике — интерференция. Это когда волны складываются, световые, звуковые… разные! Где-то поглощают одна другую, где-то, наоборот, усиливают, так что и не разберешь потом, что в начале было. Волны-то однородные, когерентные, так сказать. Различие только в направлении. И в мощности.

— Ну, твоя-то волна покруче, кто спорит!

— Не в этом дело. Иногда какая-то плевая помеха — а все вверх тормашками. Смешно!

Полковник замолчал. Положил в пепельницу растрепавшийся между пальцами сигаретный фильтр:

— Разработка классная сорвалась. «Глухой» грабеж прямо под носом… У меня будут неприятности.

— Мне жаль, Костя.

— Я хочу, чтобы и вам перепало. По полной программе.