Владимир Полудняков - Не убий - Повести; На ловца и зверь бежит - Рассказы

— А квартира-то хоть в порядке?

— В порядке, — раздраженно ответила Ванда.

— А ты, Ванда, запиши на всякий случай номер автомашины господина. Если от тебя будут претензии, по квартире, сможешь с ним связаться. Вы не против?

Арнаутский согласно кивнул головой. Расчет произвели быстро, все остались довольны друг другом. Стас с Вандой вышли вместе.

Квартира оказалась на первом этаже, окна с решетками, однокомнатная. Опасения Стаса развеялись: убрано, чисто, все необходимое есть.

— Телефон работает, — заметив его интерес, сказала Ванда, — но на междугородную линию выхода нет. Белье придется иметь свое. Номер кода три-пять-семь.

— Нет проблем, — удовлетворенно ответил Арнаутский, записывая цифровой код входного замка.

Ванда ушла, оставив запах резких духов и пожелания хорошо провести время. Стасу нужно было сделать пару звонков. Один попроще: Зайцева ни о чем не расспрашивала, записала адрес и номер телефона. На его слова — «на всякий случай, вдруг я не позвоню, ищи меня здесь» — ответила:

— Ну, Стас, ты даешь, законспирировался. Я желаю тебе удачи, надеюсь без криминала. А?

Со вторым звонком было гораздо сложнее. Арнаутский мысленно перебрал своих сокурсников и по разным причинам не смог остановиться ни на ком. Вопрос тонкий, а объясниться толком он не сможет. Как быть?

И вдруг он вспомнил о своей подзащитной Галине Рудновой. Сорокалетняя женщина сошлась с таким же, как и она, одиноким человеком — морским офицером Сергеем Радутным. Он развелся с женой года два тому назад и стал бездомным, жил, где придется: у знакомых, у женщин. Стал пить, пенсии вполне хватало. Донашивал флотскую форму и не думал о покупках, одежде, прочей необходимости. Каждый день шел по заведенному порядку: опохмелиться, переспать, выпить, снова опохмелиться. Пил он один и при этом держался в пределах своего бюджета, чем отличался от остальных пьяниц. Радутному удалось сохранить остатки былой военно-морской стати, черные усы не обвисли, придавая ему временами весьма бравый вид.

С Галиной он познакомился на улице, и с первого же дня Сергей Петрович остался у нее то ли мужем, то ли жильцом. Руднова привязалась к нему, прошлая начитанность делала его интересным собеседником, а безволие, неприкаянность и слабость к спиртному вызывали почти материнскую жалость. Как потом Руднова говорила в суде, с ним она почувствовала себя впервые по-настоящему женщиной.

И он менялся, но по-другому. Когда он напивался, все заметнее стала проявляться его агрессивность. После второго стакана Радутный прямо на глазах начинал звереть, цепляться к каждому слову, а возражения доводили его до бешенства. Галина, пытаясь уменьшить количество спиртного, стала пить вместе с ним. Такой неоригинальный способ ограничить пьянство партнера привел к тому, что Галина стала спиваться. Теперь он относился к ней уже не как к женщине, а как к собутыльнику. Галина покорно выслушивала его многочасовые фантазии, которые он перемежал грубыми, унизительными рассуждениями на тему: кто есть кто, кто кому и чем обязан.

Если раньше возникавшие ссоры носили бескровный характер, то в последнее время Сергей Петрович останавливал ее возражения тычками кулаком или ногой. Силой он обладал в прошлом недюжинной, участвовал в соревнованиях по боксу, занимал призовые места. В моменты пьяной ярости Галина отлетала от его удара, как пушинка, несмотря на то, что была нехрупкого телосложения.

В тот роковой день они, как всегда, вдвоем употребляли «Распутина». Так как Галина пила на равных, Радутному не хватало. Водки становилось все меньше, и его злоба нарастала, но нарушить условие равенства пития, этот закон всех алкоголиков, он не мог. Но все не подворачивался повод, чтобы сорвать злость. А тут Галина, потянувшись к тарелке с закуской, рукавом опрокинула свою рюмку водки. Радутный коротким ударом в лоб отбросил женщину на два метра. Она упала спиной на тумбочку, затем на пол, на ящик с инструментами. Оттуда с грохотом вывалился металл. Рука судорожно сжала сапожный нож.

Радутный сидел, разрядившись этим ударом, в паузе до следующей вспышки. Галина подскочила к нему и наотмашь резанула по шее.

Она обвинялась в умышленном убийстве без отягчающих обстоятельств. Арнаутский, тогда еще начинающий адвокат, был назначен судом для защиты подсудимой, взятой следователем под стражу. Ситуация непростая. Эксперты, осмотрев Руднову, обнаружили десятки синяков и ссадин. И все же, битая перебитая, эта женщина любила сожителя. Может быть, примитивно, может быть, глупо, по-своему, как умела, как могла. Их совместная жизнь должна была закончиться смертью либо обоих, от отравления, либо, скорее всего, ее гибелью, так как любой удар сожителя мог привести к смертельному исходу.