Федор Московцев - Темные изумрудные волны

– Я еду в Волгоград…

– В прошлом году ты приехала в Питер прямиком из Волгограда, – напомнил Владимир. – Ты была в таких расстроенных чувствах, что покинула северную столицу, не попрощавшись, в тот день, когда было принято решение о твоём трудоустройстве.

– Что ж… – она усмехнулась, показывая всем своим видом, что если понадобится, придётся сделать это ещё раз.

Артур и Владимир лишь развели руками – придётся, куда деваться.

– Я шучу, неужели вы не понимаете. Но, если есть ещё возможность устроить меня в этот журнал, я вас очень попрошу.

Они заверили, что сделают всё от них зависящее. Владимир передал ей деньги, которые она тут же спрятала в сумочку. Попрощавшись, разошлись в разные стороны. Катя пошла в направлении Охотного ряда, Владимир и Артур – в сторону подземного перехода, им нужно было на другую сторону улицы. Прежде чем поставить ногу на ступеньку, Владимир остановился, оглянулся. Выхватив взглядом одинокую женскую фигурку – Катю – неотрывно следил за ней глазами, пока она не превратилась в точку и не затерялась среди других точек в толпе.

Она крутилась перед зеркалом, примеряя купленные наряды. Один, другой, третий… Отложив в сторону двое брюк и три блузки, приложила к телу мешковатое платье зелёного цвета с глубоким треугольным вырезом, подпоясанное только спереди, на спинке широкий ремень уходил внутрь, под ткань. Нижняя часть платья более тёмная, постепенный переход светлых тонов к тёмным визуально воспринимался как блики света. Катя надела платье, отошла на несколько шагов, затем вновь приблизилась к зеркалу. Нет, она не ошиблась – платье свободное, но при движении становятся заметными достоинства фигуры, а цветовой переход подчеркивает лаконичность силуэта. Мужчину с богатым нескромным воображением женщина в таком наряде взволнует больше, чем максимально оголённая натура.

«Да, – решила она, – в этом платье я пойду к нему».

Первая покупка за последние десять месяцев. Всё это время Катя существовала будто в другом измерении, в каком-то параллельном мире. Её реальностью были её стихи, а также короткие прозаические наброски. Сюжетом были её переживания, а также вневременные вымышленные истории. Ей не приходило на ум ничего интересного из собственной жизни, о чём можно было бы поведать читателю, приходилось обращаться к вымыслу. Вот если б пообщаться с носителем реальных историй!

Катя посмотрела немного правее своего отражения, как тогда, на море, когда она крутилась перед зеркалом с одной лишь целью – чтобы подошёл Андрей, обнял за плечи, поцеловал.

«Скорей!»

Она сняла платье, надела жёлтое кимоно, уложила покупки в чемодан.

Приехав в Волгоград, она сразу же пойдёт к нему, не будет выспрашивать подружек о том, что было, и чего не было. Может быть потом, наутро, и спросит… А сможет ли простить – если подружки что-нибудь расскажут? Наверное, сможет – это ведь будет потом, наутро…

В том, что будет именно так – вечер, ночь, и утро после этого, она не сомневалась. Томимая желанием, она думала о том, какой аксессуар подойдёт к новому платью.

Молодость, цветущая красота, острый ум – в этом она черпала свою уверенность. Осознавая свою власть, размышляла, сколько дней понадобится Андрею на то, чтобы собраться и уехать с ней в Москву. Он может заупрямиться, во что бы то ни стало надо переломить его – свой день рождения Катя хотела отпраздновать в этой московской квартире.

«А если он натворил такое, чего я не смогу ему простить? – промелькнула тревожная мысль. – Нет же, после таких писем он просто неспособен…»

Будет так, как она запланировала – его слова, сказанные вслух, написанные в письмах, вошли в её плоть и кровь – поэтому, разве может быть иначе. Пусть в обществе культивируется индивидуализм и эгоизм, пусть во всём мире любовь разрушена, и её заменил бездушный секс с кем попало. Они не подчинятся, и будут держать оборону. В их мире будут править верность и любовь. Большая, как небо, любовь.

Собрав вещи, Катя села за письменный стол. Нужно дописать рассказ, начатый два дня назад. Это очередная вымышленная история. Она допишет, и хватит с этим, – ведь начинается реальная жизнь, теперь будут только реальные истории.

«Город Сан-Бенедетто подобен был больному, который тщетно старается лечь поудобнее и мечется в постели, надеясь заглушить боль. Несколько раз менял он власть в республике, передавая её от консулов к собраниям горожан, так что из рук дворянства власть попала к менялам, суконщикам, аптекарям, скорнякам, торговцам шелков и прочим представителям старших цехов. Но так как эти именитые горожане показали себя слабыми и корыстными правителями, народ избавился и от них, а власть вручил мелким ремесленникам. В год тысяча триста пятьдесят второй по достославном воплощения сына божья в синьорию входило четырнадцать городских советников, избранных из числа шапочников, мясников, слесарей, сапожников, и каменщиков, которые составили большой совет, названный Советом Преобразователей. Это были суровые плебеи, истые отпрыски святого Бенедикта, которого они любили грозной сыновней любовью. Однако народ, поставивший их во главе республики, сохранил и двенадцать старейшин, по преимуществу банкиров и богатых купцов, подчинив их Совету Преобразователей. По наущению императора, старейшины вступили в заговор с дворянством, чтобы продать город папе. Душою заговора был германский цезарь; он обещал прислать на помощь своих ландскнехтов, чтобы обеспечить успех.