Владимир Колычев - Блатные псы

Дом у него большой, забор высокий, во дворе охрана, собака. И у ворот стоял крепкого сложения парень в черном бронежилете поверх униформы. Одинцов подошел к нему, спросил, где Никиткин.

– Мы такую информацию не предоставляем, – покачал головой боров.

– Я же представился, – удивленно повел бровью Одинцов.

– А постановление у вас есть?

Максим едва сдержался, столько в нем сейчас было злости и силы, что он запросто, казалось, мог пробить кулаком не только пресс на животе охранника, но и сам бронежилет.

А злился он прежде всего на самого себя. Была же у него мысль посчитаться с Фраером. Без оглядки на закон свести с ним счеты… Намерения были самые серьезные, но духу не хватило. Разум возобладал над инстинктами, но именно это и злило. Что, если, оборзев от безнаказанности, Фраер погубил Кустарева? Максим никогда себе этого не простит.

– Где Никиткин?

Парень не выдержал его взгляда, попятился. Понял, что лучше не кобениться.

– Так уехал он куда-то.

– Куда?

– Ну, мне не докладывают…

– На чем уехал?

– Как на чем? На машинах…

– На машинах? – переспросил Одинцов, обращая внимание на множественное число.

– Ну а на чем?

– На трех?

– Ну да, как обычно…

На этом разговор закончился. К воротам подъехали «Гелендвагены» Никиткина. Но не три машины, а две.

Ворота открывались медленно, и Одинцов этим воспользовался. Он подошел к одной машине, схватился за дверь. Охранник у ворот дернулся, но Ожогин перекрыл ему путь.

Впрочем, Одинцов машину открыть не смог: двери были заблокированы. И никто не выходил к нему. А жаль. Он готов был подставить себя под раздачу, лишь бы получить повод наехать потом на Никиткина. Плевать на Санькова и Якирова, он и без них мог натравить на Фраера спецназ. И он обязательно сделает это – лишь бы повод получить.

Машины, одна за другой, проехали во двор. Чистые машины, только-только вымытые. Сухо на улицах, при такой погоде пыль должна была осесть на кузове. Должна была, но не осела. Значит, машины мыли совсем недавно и где-то неподалеку.

А двор у Фраера большой, и гараж для машин серьезный, и мойка у него своя есть…

Вдруг из сторожки вышел охранник.

– Вы майор Одинцов? – стараясь казаться крутым, сухо и зычно спросил он.

– Майор Одинцов и старший лейтенант Ожогин.

– Если вам нужен Леонид Афанасьевич, прошу!

Никиткин мог устроить им с Юрой ловушку – заманить в дом, а потом убрать по-тихому. Но Максима это не пугало. Во‑первых, бояться Фраера – себя не уважать, а во‑вторых, в управлении знают, куда они поехали.

Охранник повел их в обход дома к купальному павильону, пристроенному к главному зданию.

– Прошу!

Яркий свет хлынул из распахнутых дверей в глаза, ослепляя и сбивая с толку. Замешательство длилось всего мгновение, но этого бы хватило, чтобы лишить Одинцова как минимум инициативы. Но никто не собирался на них нападать. Просто в павильоне царил яркий солнечный день. Искусственные и настоящие пальмы в кадках усиливали атмосферу тропического острова, а создавало ее тропическое «солнце» и трехмерное панно за бассейном – море, небо, легкие облака… На песке перед бассейном стояли шезлонги, но парень показал им на барную стойку, сплетенную из бамбука. Судя по его взгляду, он ожидал от гостей дикого восторга и поросячьей радости, но Максим и не думал садиться на высокий пенек за стойкой. И Ожогин остался на своих двоих.

– Есть отличный ямайский ром и кубинские сигары! – с легким разочарованием сказал охранник.

– Никиткин где? – зло спросил Одинцов.

Вот кого бы он сейчас отдал на съедение карибским каннибалам. Сначала освежевать, а потом отдать…

Никиткина пришлось подождать. Он вышел к гостям в белой тенниске, бежевых джинсах и кожаных шлепках на босу ногу…

– Извините, что задержался, – улыбнулся он, изображая чувство вины.

– Где Кустарев?

– Какой Кустарев? – изобразил Леонид удивление, но что-то дрогнуло у него внутри под свирепым взглядом Одинцова.

– Что это такое? – Максим заметил припудренные царапины у него на щеке.

– Ну, это мое личное дело, – нахмурился Фраер.

– Жена вроде в Лондоне.

– Личная жизнь – это не только жена…

– Почему на двух машинах вернулся?

За Никиткиным стояли два «быка» в черных костюмах, но он будто не чувствовал их поддержки. Пытался бодриться, но смятение и растерянность в нем не просто угадывались, а бросались в глаза.

– А это имеет значение?

– Что с третьей машиной произошло?