Картер Браун - ПСС. т.9 Неуловимая Фламини

— Откуда это ты столько знаешь про эту дамочку? — прошипела Джекки. — И где она живет, и как добраться, и все прочее?

— Миленькая, — взвился он, — ты помнишь, как мы первый раз сюда попали?

— Конечно, — фыркнула она, — мы пришли по объявлению в журнале. Ты сначала сходил к автору объявления и договорился, а потом мы начали здесь работать, так?

— Так, — сквозь стиснутые зубы процедил он. — А кто автор объявления?

— Дэнни Бридже, кто же еще? — удивилась она.

— Неправильно. Попробуй еще раз.

Она расширила глаза.

— Эта дамочка? Бонни Адамс?

— Угадала, — ядовито произнес он.

— Джейми, котик, — со слезами в голосе взвыла рыжая. — Прости меня!

— Ладно, замнем для ясности.

— Мое сердце разорвется! — стонала она. — Простишь ли ты меня когда-нибудь?

— Я сказал — замяли!

— Ты не хочешь поцеловать меня?

— Нет! — рявкнул он.

— Как же мне искупить свою вину, котик?

— Заткнуться немедленно! — выделяя каждый слог, ответил он.

— Я заслужила наказание за то, что не верила тебе, — еще громче продолжала она. — За то, что обидела моего Джейми. Ты должен наказать меня, котик, за то, что я такая скверная!

— Ладно, — прорычал он и, размахнувшись, дал ей пощечину, которая хлопнула, как взрыв, и рыжая, перевернувшись через голову, свалилась на пол по другую сторону кровати.

— Думаешь, ей теперь полегчало? — рискнул поинтересоваться я.

— Ей — не знаю, — как ни в чем не бывало ответил он. — А мне так точно.

— Интересная у вас семейная жизнь, — невольно восхитившись, заметил я.

— В ней есть свои плюсы и минусы. — И вдруг он схватился за голову. — Я идиот! Полный кретин!

— Потому что ударил ее?

— Потому что ударил ее туда, где видно! — расстроенно объяснил он. — Дэнни обожает показывать лица крупным планом в момент оргазма. — Его голос вдруг стал на октаву выше, когда он осознал масштаб своей вины. — Дьявол! Это может обойтись нам в стоимость двух рабочих дней!

Когда я снова оказался на пороге дома, ответственный продюсер медленно подымался на ноги, цепляясь обеими руками за перила.

— Не торопись, — сказал я ему. — Все равно пленка кончилась.

— Как — кончилась? — не поверил он.

— Один взгляд на меня без одежды — и они оба впали в такую страсть, — скромно пояснил я, — что это будет еще более великий сексуальный боевик, чем «Нерон и нимфоманка». Я предложил назвать его просто «Нерон», но Они решили, что название должно быть длиннее. Что-нибудь вроде «Нерон и его Сами Знаете Что»! Может, они и правы.

— Держись от меня подальше, Холман, — пробормотал он. — В следующий раз ты живым не уйдешь!

— Ты славно загорел здесь, Дэнни, крошка, — помахал я ему. — Тебе надо чаще отдыхать. Как только захочешь повторить, я всегда к твоим услугам. Звони!

Это была одна из тех улиц Нижнего города Лос-Анджелеса, где дома стоят вертикально лишь благодаря тому, что наваливаются друг на друга, а жители при вашем приближении начинают смотреть в сторону, делая вид, что они здесь тоже гости. Я вскарабкался пешком на четвертый этаж, обождал, пока восстановилось дыхание, и постучал в дверь. Нажима пальцев оказалось достаточно, чтобы дверь медленно отворилась, открывая вид на чердак: длинная узкая комната с пылью, пляшущей в солнечном луче, который высвечивал потертое кресло и фигуру в нем.

Я сразу узнал брюнетку с армейской стрижкой, которая снималась вместе с Маризой в том порнофильме, который показал мне Варгас прошлой ночью. В просторном свитере и линялых джинсах она сидела так, словно ее швырнули в кресло, и в глазах у нее застыло выражение беспредельного ужаса. Дыры в свитере указывали места, куда снова и снова входил нож; трикотаж стал жестким, напитавшись кровью. Я тихо закрыл за собой дверь и подошел к телефону, стоявшему на обшарпанной тумбе. Девушка в приемной Торгово-банковского треста Камерона скептически отнеслась к моему заявлению, что мне нужно срочно поговорить с мистером Камероном, и мне пришлось ждать целую вечность, пока у меня в ухе не пролаял знакомый голос. Я сообщил ему, что нашел его дочь, дал адрес и объяснил, что для него жизненно важно приехать немедленно. Прежде чем повесить трубку, я с помощью носового платка удалил отпечатки пальцев.

Чтобы обыскать чердак, мне хватило пяти минут. Там висела, лежала только ее одежда. Все остальное исчезло: ни записной книжки, ни документов, ни денег, ни украшений. Даже в кухне не осталось ничего, за исключением полубанки растворимого кофе и остатков сливок в крошечном холодильнике.