Николас Пиледжи - Славные парни. Жизнь в семье мафии

Я спросил Джуди, не звонила ли она из дома. Вокруг меня и так крутилось достаточно копов, и я не доверял своим телефонам. Скажи мне она правду, возможно, я бы изменил планы. Я бы отменил полет.

Смог бы припрятать наркотики. Но вместо этого она оскорбилась.
- Конечно, - фыркнула она. 
Я оставил все на Карен и поехал с наркотиками к Робин.

Я хотел быстренько смешать наркотики и вернуться к мясному рагу, но теперь уже Робин взбеленилась. Она хотела поговорить, отчего мы не встречаемся чаще.

Мы начали препираться, и Робин принялась истерить. Я смешиваю героин, она раскидывает вещи, и я вышел из дома аккурат до того, как она стала ими швыряться.

К половине девятого мы закончили ужин. Джуди летела одиннадцатичасовым рейсом. В половине десятого она заявила, что ей нужно вернуться домой. 
- С чего это? - спросил я. 
Оказалось, она хотела вернуться домой, чтобы забрать свою шляпу.

Я весь день проносил в кармане полкило героина и хочу, чтобы Джуди начала приматывать его к ноге, а она заявляет, что ей нужно домой за шляпой. Я не мог в это поверить.

Я велел ей забыть об этом. Я вымотался. Мне не хотелось ехать в Рокуэй из-за ее шляпы. Она взбеленилась. Стала настаивать. Мол, это ее счастливая шляпа. Она ей нужна. Она боится лететь без нее. Она с ней никогда не расстается.

Обычная сине-розовая шляпка, которая умещалась на ее макушке. Самая провинциальная, затертая шляпа, которую вы когда-либо видели. Но все дело в том, если она настаивала, мне приходилось отвозить ее домой за гребаной шляпой.

Когда я сел в машину, то внезапно осознал, что по-прежнему таскаю в кармане полкило героина. Помню, тогда я сказал себе: "С чего это я должен разъезжать с товаром?"

Так и не заведя машину, я вышел, вернулся к дому и забил пакет в нишу встроенного светильника у парадной двери. Затем я вернулся в машину и повез Джуди домой.

Не успел я отъехать от своей подъездной аллеи на пятнадцать метров, как машину заблокировали. Вся улица была перекрыта машинами. Я решил, что перед моим домом, должно быть, авария произошла.

Затем я решил, что настал мой черед умереть из-за "Люфтганзы". Я заметил парня в ветровке, который подскочил к машине и ударил меня пушкой в висок. На мгновение я подумал, что вот и настал мне конец.

И тут он закричал: 
- Попробуешь шевельнуться, ублюдок, башку тебе снесу! 
Вот тогда мне полегчало. Тогда-то я понял, что это копы. Только копы так разговаривают. Будь на их месте гангстеры, я бы ни слова не услышал. Я был бы просто мертв.

Когда детектив отдела по борьбе с наркотиками округа Нассау Дэниэль Манн впервые узнал про Генри Хилла, он понятия не имел, что Хилл будет чем-то отличаться от местных тридцати-сорока торговцев наркотиками, которых он ежегодно арестовывал.

Даже когда стали поступать первые результаты расследования, наблюдения и записи прослушек, он по-прежнему сомневался. Дэнни Манн слишком долго прослужил копом, чтобы радоваться раньше времени.

Дело Генри Хилла началось так же, как и все остальные.

Начиналось все с информатора. В деле Генри Хилла им оказался девятнадцатилетний уроженец Коммака на Лонг-Айленде, которого арестовали за продажу кваалюда на тысячу двести долларов в трех разных местах копам под прикрытием из участка Нассау.

Копам под прикрытием всегда нравилось до ареста завязать вместе две-три продажи. Многократные продажи помогали выстроить сильное дело и давали прокурору больше возможностей при неизбежных переговорах о заключении сделки по признанию вины.

Крепкое дело также подразумевало, что арестованных с большей долей вероятности можно склонить к сотрудничеству и сдаче своих друзей и партнеров в обмен на прощение. В этом деле юнца не пришлось убеждать.

Спустя уже несколько минут после привода в полицейский участок Минеолы парень согласился на сделку. Длинноволосого и плотного парня, игравшего в колледже нападающим, прежде уже арестовывали.

На деле оказалось, что он уже был информатором, сдавая людей, у которых покупал наркотики. У него даже был личный номер "тайного осведомителя", и он настаивал, чтобы Дэнни Манн справился о нем в офисе бруклинского окружного прокурора, у Брюса Уолтера, ведущего его дело.

В обмен на полное снятие обвинений, заявил подросток, он согласен стать осведомителем для Манна и копов округа Нассау.

Как вспоминал потом Манн, он еще тогда взглянул на парня, и засомневался в сделке. Что стоящее мог предложить ему подросток? Дэнни Манн не собирался бегать за подростками-наркоманами.