Татьяна Степанова - Рейтинг темного божества

— Который же из четверых? — спросила Катя.

— Как мы и предполагали — тот, у кого в крови гематологический анализ обнаружил следы миристицина.

— Значит, тот брюнет?

— Да, брюнет. Больше всего меня заинтересовала личность этого самого брюнета и также их семья — Федай, оказывается, в прошлом фамилия известная. Знаешь, какой у них адрес?

— Какой? — Серафимовича, 2, знаменитый серый Дом на набережной. Дед Валерия служил в комендатуре Кремля, а прадед вообще во всех советских энциклопедиях прописан — легендарный герой Гражданской войны. Дача его еще довоенная за ними до сих пор числится в Серебряном Бору. Это все по информации доктора Сухарского — хоть центр у него и бесплатный, но, видно, кого ни попадя с улицы все же он к себе лечиться не берет. Сейчас, естественно, все у этой семьи в прошлом — отец Федая умер в 98-м. Сам парень, как выясняется, наркоман со стажем, да и занимался неизвестно чем. Вроде учился на режиссерском факультете ВГИКа, потом бросил, якобы занялся каким-то бизнесом. Я завтра встречаюсь с его родственниками — мать, бабка, как узнали, что он погиб, в истерике, так что разговаривать со мной изъявил желание его родной дядя Федай Федор Стальевич. — Колосов глянул на номер телефона, записанный на календаре.

— От слова «Сталь» его отчество? Броня крепка, и танки наши быстры. — Катя покачала головой. — Странно это все… Такая жуткая смерть и… такие приличные семьи… Такие люди…

— Да уж, судя по всему, все четверо покойников — не из братков. Бритоголовый тип меня сначала смутил, но вон судмедэксперт утверждает, что он в прошлом — профессиональный спортсмен. И я ему верю. — Колосов нахмурил брови. — Многое бы я отдал, чтобы узнать, что на самом деле произошло в этой сауне… Приехали шесть человек, уехали двое. Четверо в петлях закачались, как метко выразилась наша главная свидетельница — бойкая продавщица. Причем на трупах нет никаких следов насилия, никаких телесных повреждений… А вот то, что я про отпечатки пальцев на их надувном матраце рассказывал, тебя это ни на какие выводы не навело?

— Н-нет, ты знаешь, я как-то не осмыслила еще все…

Я вообще поразилась, сколько вы всего сделать успели за такое короткое время. — Катя почувствовала себя застигнутой врасплох. И поэтому тут же, как щитом, прикрылась беззастенчивой лестью. — А какие выводы я должна была сделать?

— Какие? — Колосов о чем-то думал. — Выводы, выводы… При случае составишь мне компанию в эту сауну?

— Ты снова хочешь ехать в Скарятино?

— Да, только не сейчас и не завтра. Завтра с утра я встречаюсь с гражданином Федаем — что он, интересно, нам поведает про своего таинственного племянника? Но если это будет из той же оперы, что и показания сестры другого нашего жмурика, Неверовского, то…

— Ой, а что с этим Неверовским? Ты и с его родственниками успел пообщаться? Это ты из-за них такой встрепанный приехал? А как вскрытие прошло?

— Как обычно, в духе нашего Василь Василича. Выводы он свои полностью подтвердил: причина смерти — проникающие ножевые ранения в брюшную полость.

— А на изъятом ноже есть отпечатки?

— Заключение еще не готово. Эксперты все еще по сауне пока работают. И потом, там кроме ножа еще и «Фольксваген» его, и лом рядом, и канистра эта. Потом, я памятники приказал обследовать. Особенно тот, где яма вырыта, так что работы там нашим экспертам за глаза хватит.

— Яма, канистра… Чудеса в решете… Зачем ему понадобилось тащить туда канистру с бензином? А что его родственники говорят?

— У него никого нет, кроме младшей сестры Евгении.

Катя внимательно посмотрела на Колосова.

— Я только что от нее. — Он покачал головой. — Не знаю, что за тип был этот наш покойник Неверовский. Но сестренка у него уж точно с большим приветом.

— Ну? — Катя, как лампочка, вся так и светилась любопытством.

Колосов молчал. А что он мог сказать?

Об Алексее Неверовском были наведены справки. На встречу с сестрой потерпевшего Евгенией Колосов ехал как на обычный в таких случаях и неизбежный допрос ближайшей родственницы — по собранной за эти дни информации было установлено, что Неверовский был разведен и проживал вместе с незамужней сестрой в двухкомнатной квартире на Ленинском проспекте, доставшейся им по наследству от родителей. Но Колосов и представить себе не мог, что это была за квартира!

Он поехал один — весь личный состав отдела убийств пахал в поте лица, отрабатывая вновь открывшиеся обстоятельства по сауне. Ленинский проспект встретил его неласково: пробкой на площади Гагарина. Во дворе дома под номером 87 грохотали отбойные молотки — ДЭЗ расщедрился на новый асфальт. В подъезде со сломанным домофоном пахло кошками. Лестничные пролеты были широкими, ступени выщербленными, стены монолитными. Старенький лифт, натужно скрипя, вознес Колосова на пятый этаж. Дверь квартиры открылась только после шестого по счету отчаянного настойчивого звонка.