Татьяна Степанова - Дамоклов меч над звездным троном

Колосов вернулся через пять минут. Прямо из бутылки выпил минеральной воды.

— И как твое впечатление? — спросил он.

— Во-первых, здравствуй, Никита. Рада тебя снова видеть живого и здорового. — Катя сравнила: изменился ли начальник отдела убийств за эти месяцы? Да нет, ничуть. — Это и есть убийца? Типичный психопат по поведению. Ну хотя бы сам во всем признался. — Катя следила за реакцией Колосова. — Ножик нон окровавленный приволок в подтверждение.

— Все врет сукин сын.

— Кто, Лизунов?

— Все вранье от первого до последнего слова. — Колосов сел на угол стола рядом с Катей. — И что мне с этим уродом делать? Пятый раз он ко мне с вещами является — сознается. В прошлый раз брал на себя убийство пенсионера в Мытищах. Проволоку, паразит, в качестве улики приволок, мол, это удавка у него была такая. А до этого брал на себя убийство в подъезде барменши из Отрадного, а еще раньше…

— Откуда же он узнает о преступлениях?

— А из местной прессы, — Колосов смотрел на Катю. — Из центральной прессы, из областной. Он и «МК» почитывает, и этот ваш «Вестник», и «Криминальную хронику». Узнает какие-то подробности из газет и является каждый раз мотать мне нервы.

— И как же ты реагируешь?

— Ну, ты же все видела. — Вы, когда из кабинета вышли, часом его с лестницы не спустили?

Колосов устало усмехнулся.

— А в этих его показаниях действительно ни одного слова правды? — Катя не помнила лицо Лизунова. — Вообще кто он такой? Чем занимается?

— Да ничем он не занимается. Живет с престарелой матерью в двухкомнатной квартире. У них еще квартира есть — от бабки досталась. Ту они сдают. На это и живут. Сам он холостяк. Инвалид второй группы.

Катя покрутила пальцем у виска.

— Нет, — ответил Колосов, — Сколько мы экспертиз ему ни назначали, каких-то особых отклонений психиатры у него не нашли. Инвалидность у него из-за диабета. А явка с повинной у него вроде хобби. Сахар, что ли, ему каждый раз в башку ударяет?

— Возможно, он жаждет внимания к своей персоне, хочет прославиться, попасть в газеты. И фантазии у него весьма своеобразные: женофобия. Вы глядите за ним в оба. От таких фантазий до поступков — один шаг. — Катя покачала головой. — Значит, он все лжет?

— Ни по одному признаку, кроме того, что убитая — молодая женщина, совпадений нет. Я уж не говорю про факты, которые мы намеренно скрыли.

— А что вы скрыли? Что-то серьезное?

— Хочешь материал по этому делу написать?

— Начальник поручил — куда деваться?

— А без начальника? Так и не позвонила бы?

— Никита, ну что произошло? — Катя вздохнула. — Из-за чего мы с тобой так глупо поссорились?

— Всего лишь глупо, по-твоему?

— Ну, я поступила плохо. Обидела тебя, но я… А ты тоже хорошо. Из-за такой ерунды…

— Да я много-то давно уже не прошу у тебя. — Колосов отвернулся. — Так, каплю хотел от всех щедрот. Да и то ты для меня поскупилась.

— Пожмотничала? — Катя опять вздохнула. — Не пожмотничала я. Мне жаль, что так вышло, Никита. Но думаю, что на этом мы поставим точку. Я не стану тебя больше отрывать от дел. Начальнику скажу, что из этого убийства хорошего репортажа не выйдет. Займусь другим происшествием, мало ли.

— Подожди, ты куда? — воскликнул Колосов растерянно. — Как же это? Ничего толком у меня не спросила, а уже говоришь, материала не получится! То есть как это не получится? А ты слышала, как Лизунов потерпевшую описывал? Силуэт балерины, осиная талия, легче пушинки… А вот на это взглянуть тебе не интересно?

Он чуть ли не силой усадил Катю, собравшуюся было уйти, снова на стул, к компьютеру, тут же врубился в поисковый файл. Кликнул мышью на одном из множества фотоснимков, увеличил изображение.

С экрана компьютера на Катю в упор смотрела чрезвычайно непривлекательная молодая женщина. Медно-рыжие, прямые, как палки, волосы, разделенные пробором, падали па плечи, обрамляя грубое одутловатое лицо. Тяжелая бульдожья челюсть выдавалась вперед, нос был приплюснут, от крыльев носа шли резкие складки. Кое-где на лице были заметны прыщи, кое-как замазанные тональным кремом, слишком темным для бледного цвета кожи. Взгляд глубоко посаженных темных глаз незнакомки был исполнен презрения и какого-то горького вызова. Женщина со снимка словно говорила всем своим видом: да, я безобразна, но что из этого следует? Вам неприятно на меня смотреть? Так не смотрите, катитесь к черту.

— Как ее имя? — спросила Катя. — Вы все-таки установили личность убитой?

— Звали ее Валерия Борисовна Блохина. — Колосов увеличил еще несколько фотографий. — А это она же, только уже после.