Татьяна Степанова - Врата ночи

Он читал запись ночного разговора «невидимки» и Кравченко. Всего-то три фразы и молчание. Однако слова: «Выходи. Именно ты» — он для себя выделил |особо. «Невидимка» понял, что с ним говорит кто-то Ьфугой, не Мещерский. Означает ли это, что он узнал Катиного мужа? По голосу? Значит, он знал, видел, встречался, говорил с ним раньше? Колосов положил перед собой и другую запись. Это 6ыл прослушанный ночной разговор, происшедший накануне. Мещерскому звонили на квартиру, трубку и тогда поднял находившийся там Кравченко (ну дают парни, стерегут, что ли, друг друга?). Запись зафиксировала слова Кравченко, а звонивший словно воды в рот набрал. Но трубку повесил не сразу, слушал Кравченко, молчал. Изучал? А на следующую ночь позвонил снова (к сожалению, откуда были сделаны звонки, выяснить не представлялось возможным — все переговоры продолжались меньше минуты). Позвонил, предварительно угнав с Плющихи «Волгу», убедился, что Мещерский не один, а снова с Кравченко, и вызвал того... Что делать? Убивать? Расплющивать по мостовой? Ведь, по словам Сережки Мещерского, все обстояло именно так. Человек, сидевший за рулем «Волги», пытался убить именно Катиного мужа, Сережкиного друга... «Выходи. Именно ты», — Никита еще и еще раз прочел эту фразу. Повторил про себя, проверяя интонацию. Не просьба — приказ, вызов. Значит, ОН узнал Кравченко? Значит, они встречались? Интевесно, а что думает обо всем этом Катя? От Мещерского Никита знал — Екатерина Сергеевна сегодня вряд ли появится на работе. С раннего утра она в «Склифе», так что...

«Нет, все время какие-то обрывки, — тоскливо думал Никита. — Обрывки, концы, за которые можно и одновременно невозможно ухватиться». Он достал следующую справку, пролистал.

Предварительные данные дактилоскопической экспертизы отпечатков, изъятых на квартире Янины Мелеску. И данные свидетельствует, что, кроме отпечатков пальцев самой потерпевшей, там были только «пальцы»... Колосов быстро перезвонил в экспертное управление уточнить. Там подтвердили: никакой ошибки в заключении нет. В квартире Мелеску обнаружены отпечатки пальцев (давность примерно не более двух-трех суток)... Анатолия Риверса. Того, как было известно Колосову, «откатывали» две недели назад после драки в «Доме Скорпиона». Колосов сам настоял на «откатке» и позже поручил Ландышеву забрать дактокарту Риверса для ОРД.

Никита выкурил сигарету, прежде чем взялся за следующую справку. Он же решил не зацикливаться на чем-то одном! А новости продолжали сыпаться как из рога изобилия.

Следующая информация касалась некоторых биографических данных на фигурантов Катиного списка — на Михаила Ворона, Алексея Скуратова и Валентина Белкина. Место и год рождения, какое высшее учебное заведение оканчивали, прописка, адрес проживания, семейное положение...

О фамилию Белкина Колосов буквально споткнулся. Хранитель археологического музея с выправкой кадрового военного проживал, судя по справке, вместе с матерью по адресу: Москва, улица Плющиха, дом 12, квартира 49. В справке значилось, что квартира была кооперативной, трехкомнатной и что Белкину принадлежал гараж и автомашина марки «ДЭУ-Нексия» темно-синего цвета, госномер...

Никита достал карту Москвы. Плющиха, там живет фигурант, там ночью была угнана «Волга». А ведь совсем недалеко от этого места и Киевский мост, и гаражные боксы, арендуемые АЮР, где появлялся в день убийства Алагирова Астраханов. Быть может, не только он один ездил туда? Но и его шеф Алексей Скуратов тоже?

«Или все это цепь совершенно поразительных совпадений, — думал Колосов, — или же... Черт! Нет, но если ОН играет с нами в ТАКУЮ ИГРУ...»

Он отложил и эту справку, взял в руки последний документ с грифом «для служебного пользования», поступивший по запросу розыска из ГУБОП. Проверялось место работы Михаила Ворона. Об этом человеке — однокашнике Мещерского Никита знал лишь то, что ему рассказывал сам Серега. Катя о Вороне в своем отчете упоминала крайне скупо. Видимо, она не была знакома с сокурсником мужа и Мещерского на момент написания «отчета». А может быть, просто меньше обращала на него внимания. Мещерский, кажется, упоминал, что этот Ворон носит очки. А женщины, и в этом Колосов отчего-то был убежден просто железно, чаще всего игнорируют очкариков.

Согласно справке очкарик Ворон после развода с супругой проживал в снимаемой им двухкомнатной квартире на Сыромятниковской набережной у Курского вокзала. Однако прописан был по другому адресу — у своих родителей. (Для Колосова стало досадной неожиданностью, что отец Ворона — в прошлом высокопоставленный сотрудник МИДа. Старичок со связями. А это означает, в случае чего — визга и хлопот не оберешься!)