Татьяна Степанова - Флердоранж — аромат траура

— Здравия желаю! Издали вашу машину по номеру узнал. Майор Трубников Николай Христофорович, здешний участковый уполномоченный.

— Екатерина Сергеевна, — чинно представилась Катя, пожимая его руку — ладонь Трубникова была мозолистой и жесткой, как подметка.

Катя хотела было вылезти из машины, но… внезапно почувствовала, что не может не только двигаться, но даже распрямиться… тело затекло, спина болела.

Трубников пристально разглядывал ее. Причем, как показалось Кате, с явным недоверием.

— Вы из какой же такой службы будете? — спросил он, кашлянув.

— Из пресс-центра главка. Разве Колосов, начальник отдела убийств, вам этого не сказал?

— Сказать-то он сказал… Мол, приедет специалист по всяким таким делам… — Трубников прищурился. — А вы небось недавно институт закончили. Да?

— Я не первый год в милиции, Николай Христофорович, — гордо сказала Катя. — Колосов сказал мне, что здесь у вас в районе совершено убийство, которое не раскрыто по горячим следам. Он сказал, что вы введете меня в курс дела.

— Ну, что вы такая молоденькая, может, оно и к лучшему, — задумчиво изрек Трубников. — Вам, молодежи-то, между собой легче общий язык найти. Тем более в таком вопросе интимном… — он вдруг загадочно умолк.

Катя с недоумением посмотрела на него — о чем это он?

— Вы мне расскажите подробно, Николай Христофорович, что у вас тут стряслось, — сказала она. — Я знаю только, что убили какого-то Хвощева, вроде бы на его же собственной свадьбе.

Трубников помолчал.

— Значит, сделаем так, Екатерина Сергеевна, поедем прямо сейчас на место, где все и произошло. Это отсюда всего двенадцать километров, ну а там… решим, что и как дальше. По дороге я вам расскажу… Одним словом, расскажу все, что установлено первоначальными результатами осмотра и опроса свидетелей. Потом поедем в морг. Тело там до сих нор. Сегодня патологоанатом с ним работает. Нервы-то у вас как, крепкие?

Катя посмотрела на Трубникова и открыла дверь машины, приглашая его садиться.

В семерке Трубников едва поместился. Голова его в форменной фуражке почти упиралась в потолок.

— Я покажу, как ехать, — сказал он, кряхтя. — До села Большое Рогатово по шоссе все прямо, а потом направо свернем, там бетонка пойдет. Когда-то колхоз Боец сам себе дорогу проложил до реки и зернохранилища.

Указатель Большое Рогатово появился через шесть километров. За ним началась старая, разбитая дождями бетонка. Местность была холмистой. Дорога шла то под уклон, то поднималась в гору. Катя, не готовая к преодолению препятствий, снова судорожно вцепилась в руль. За осиновой рощей начался уж совсем крутой спуск к реке.

— Тихонько, тихонько, не гоните, на вторую скорость перейдите, — подсказывал Трубников. — Вот и Славянка наша, — назвал он речку. — В Оку впадает. Видите мост — нам туда.

Земля тут раньше, разным колхозам принадлежала, — продолжал он чуть погодя. — Ну а перед самой перестройкой объединили их все скопом в один агропромышленный комплекс.

Катя не перебивала участкового. Конечно, историю следовало начинать с самого убийства, а не с сельского хозяйства, но… видно, у Николая Христофоровича Трубникова была своя особая манера повествования. И с этим приходилось мириться.

— Заместителем директора комплекса работал Чибисов Михаил Петрович. Специалист дельный и хозяин хороший. И мужик тоже ничего. Был у нас депутатом всех созывов, а затем, как комплекс в фирму преобразовался, он это общество акционерное и возглавил. Талант у него к сельскому хозяйству и предпринимательству врожденный. Развернулся он тут у нас вовсю — агрофирму Славянка сейчас все знают. Часть земель он за фирмой оставил, часть в аренду отдал фермерам. Часть под теплицы и оранжереи пустил. В общем, за какие-то шесть лет хозяйство крепко на ноги поставил. Процветать начал. — Трубников покачал головой. — Да… И процветал по нынешним временам — дай бог так всем. Дом отгрохал — особняк, конюшню завел, по Славянке каждое лето на собственном катере и мотоцикле водном гоняет. Самолет даже спортивный на паях со своим старым приятелем Хвощевым Антоном Анатольевичем приобрели. Только вот не повезло с самолетом-то… В марте полетел Хвощев на нем в Тулу на какое-то совещание, да при взлете и упал самолет. Летчик-то легко отделался. Сугроб его глубокий спас. А Хвощеву-то не повезло. Калекой стал, полным инвалидом.

— Но ведь фамилия убитого тоже Хвощев, — Катя решила пришпорить Неторопливое повествование участкового.