Татьяна Степанова - Готическая коллекция

— Но почему он снова принялся за старое? Почему начал убивать уже здесь? Через столько лет? — спросила Катя.

— За ним три убийства с девяносто первого года плюс наши жертвы. Это пока то, что очевидно, — ответил Катюшин. — Темный пробел почти в восемь лет в его биографии еще надо прояснить. Он тут у нас с бизнесом активничал, машинами торговал, часто в Польшу ездил, в Литву, в Белоруссию. Как знать, может, и там за ним какие-то трупы есть? А здесь у нас первое убийство он совершил этой весной. Он говорит, что, мол, сам не знает, что на него вдруг накатило.

Он, мол, думал, все это давно в прошлом, в той, другой, его жизни осталось и больше уже не вернется. Тут у него вроде все путем было, жизнь наладилась — деньги, бизнес, дом отличный, машины каждый год менял. Это не я выдумываю, домысливаю, это его слова. Он со следователем на допросах охотно разговаривает, его, как плотину, прорвало. Говорит, этой зимой с Мартой познакомились случайно в Калининграде. Говорит — увидел ее и сразу понял, с первого взгляда, что… Ну, Марта красивая у нас, понятно.

В общем, страстью он к ней загорелся, воспылал, начали встречаться. А спустя несколько недель внезапно ощутил в себе перемену, понял, что прошлое вернулось. Он следователю говорит: «Снова накатило, словно это уже и не я был».

Наших — Пунцову, Охрименко Вику и Нефедову Дашу — он брал по той же, уже отработанной, схеме.

Пунцову он еще раньше заприметил в гараже, — Катюшин посмотрел на Базиса. — Нефедову на причале часто встречал и Охрименко видел — она по утрам по шоссе бегала, тренировалась. У нас же тут Сукновалова все знали, уважали. Как же — хозяин, фабрику возрождает. Ему нетрудно было в доверие войти, к девчонкам подъехать. Он их, как и тех, прежних своих, всегда предлагал подвезти, прокатить на «Мерседесе».

Но делал это всегда очень осторожно, выбирал момент, помня тот свой прокол в Гатчине, избегал любыми способами свидетелей.

— А куда же он их вез, где убивал? — спросил Кравченко.

Катюшин покосился в его сторону:

— С ним почти сразу после задержания выход на место сделали. На рыбный комбинат наш. Да, туда он девчонок и привозил. Он один цех там перестраивать, реконструировать начал, тот, что возле самого причала. А другие заброшенные стоят. Предлог был всегда один и тот же: не хотите, девочки, взглянуть на мою фабрику, мое строительство? Ну, девочки и клевали.

А там он заводил их в ангар, насиловал, убивал, затем начинал главный свой ритуал.., там, в ангаре, множественные следы крови найдены, части их одежды — разорванные, разрезанные на клочки, белье, туфельки — фетиши его.

— А то, что он трупы в воду всегда бросал? — спросила Юлия тихо. — Эта наша легенда, она как-то сыграла свою роль?

— Легенда? — Катюшин обвел взглядом их напряженные лица. — Эх, Юленька.., сказка о Водяном… Он их насиловал, понимаешь? А если в воду труп бросить — он это четко еще десять лет назад усвоил, — вода все скроет и уничтожит. И никаких вам потом экспертиз со слюной и спермой, никаких идентификаций. Поняла?

— Что же.., что же, ему Марты не хватало? Что он с девчонками-то еще? — Юлия внезапно покраснела и посмотрела на мужа. — Как же это понимать? Ведь ты сам говоришь, он к Марте относился… Да я и сама видела — он прямо по пятам за ней ходил, от себя не отпускал, ревновал, любил ее!

Катюшин помолчал. Потом нехотя сказал:

— Он следователю признается, я в протоколе читал: сам, мол, себя боялся. Боялся, что заподозрят, начнут насчет прошлого справки наводить. А ничего с собой поделать не мог. Влекло его к девочкам. Он и Марту себе подобрал.., ну, внешне-то она тоже как школьница… С Мартой следователь беседовал. Она медик, понимает. Она и призналась: Куртис-то как мужик так себе был, но очень старался… Старался всегда на высоте с ней быть… Ну, я не знаток всех этих дел, это психиатры с ним должны разбираться, что да отчего, да в чем причина. Сам он говорит: справиться с собой не мог. Продолжал убивать. А на Марте всерьез хотел жениться. Думал, что, если они после свадьбы за границу уедут насовсем, там его это отпустит, эта его мания впадет в летаргический сон.

— А что получилось с Преториус? — спросил Мещерский.

— Что? Марта не все нам тогда, увы, рассказала. От Куртиса у нее секретов не было. Она ему призналась: мол, приезжает моя знакомая — Ирина Преториус со своим любовником, просила номер ей забронировать в гостинице. Про самого-то Преториуса Сукновалов слыхал немало. Встречать его жену он вместе с Мартой тогда поехал охотно: как же, жена такого человека, можно потом будет и знакомством при случае козырнуть, и об интрижке напомнить. Они встретились в ресторане. Преториус приехала одна, без Чайкина, сказала, что они поссорились дорогой. Она действительно была раздражена, но не очень сильно, даже шутила. Марта представила ей Сукновалова-Куртиса и…