Александр Теущаков - Путь Чёрной молнии

— Завтра?

— Да-да, завтра! Времени в обрез, по плану мы начнем актив и прочую козлотню выламывать на вахту, если кумовья и режимники поднапрягутся, то в помощь вызовут солдат. Нас попробуют изолировать, с этого и начнется полное неповиновение!

— Есть чем отбиваться?

— Уже готовим: пики, штыри, ломы и прочие «дружки».

— С Ефремом чё делать?

— Как приедет с командировки, следите за ним и если Кузнецу будет угрожать опасность с его стороны… Короче, сами знаете, что с ним сделать.

Крут согласно кивнул.

— Передай Аркане, что Кузнец согласился, чтобы их с Говоровым наша братва взяла под свою защиту. Так что Серега с их предприятия пойдут хорошие деньги, главное, чтобы они не сорвались с нашего крючка. Со временем мы отберем у них все, а пока будем делать вид, что прикрываем от других банд. Я спецом запустил слух, что в городе орудует шобла, раскулачивающая подпольных цеховиков и производственников, так что жуки — мусора зашевелились.

Крут улыбнулся и понимающе кивнул головой.

— Вот еще что, — Дрон помрачнел, — мне маляву подогнали: с Колдуном на крытке беда случилась. Парняга был центровой, да не выдержал длительного пресса, сломался, но он многое сделал для братвы, а хорошее нельзя забывать.

— Его что, опустили? — спросил Крут.

— Нет, месяц прессовали, ночами не давали спать, в мешке подвешивали, одним словом сломали его менты. Его в рабочку уже перевели с карантина, пусть Аркан поможет с гревом.

— Хорошо, передам.

— Макара помнишь?

— Ты случайно не о Ваське говоришь?

— О нем, он тебе привет передает. Вам где по жизни удалось пересечься?

— И ему привет. Я с его подельником — Юркой Писклей на «пятерке» сидел, он когда-то вместе с Макаром «гастролировал» по карманной тяге. Я встречал его на воле, классный мужик.

— Серега, у меня к тебе личная просьба.

— Леха, без проблем.

— Возьми вот это письмо, если со мной что-то случится, найди по адресу на конверте и передай его молодой женщине. Но только в том случае, если меня…

— Не сгущай тучи, Дрон, — строго сказал Крутов.

— Крут, мы не в пионерскую «Зарницу» собрались играть, на кону будут стоять наши жизни, если управа или Москва даст добро, то шмалять начнут за милую душу.

— Это точно Леха.

— В общем передашь?

— Если не секрет, что хоть за женщина?

— Начальница санчасти.

— А по натуре, что из себя представляет? Я на «пятерке» сидел, так там была такая — Лида. Баба — гром, семь на восемь-восемь на семь. С ней раньше на воле один зэк кувыркался в постели, у него даже ее фотография на тумбочке стояла, потом режимники не разрешили ему выставлять фото, боялись, что эту Лиду скомпрометируют.

— Здоровая такая? — усмехнулся Дрон.

— Ага. А ставит из себя, будто жена генсека, не ниже.

— Нет, Серега, Инна — золотая женщина.

— Инна?! Постой — постой — это не та Инна, сына которой я с кутузки вытаскивал?

— Она самая, — улыбнулся Дрон, правда близкие знакомые ее Инной зовут.

— Ты вошел в их число? — смеясь, спросил Крут.

— Не важно.

— Ну и дела. Мне Аркан недавно поручил, чтобы я улаптевал все по уму.

— Благодарю тебя Серега, помог ты ей и ее пацану.

— Ну, раз помог, то зачтется мне: на том свете угольков меньше будет, — весело отозвался Крут, — Леха, так ты к девочке-то пойдешь?

— Не знаю, еще не решил.

— Да ты чё, мы с Арканом лично для тебя подбирали ее.

— Ладно-ладно, не егози. Я же сказал — посмотрю.

— Так у тебя чего-то с Инной? — догадался Крут.

— Да что у меня с ней может быть. Просто женщина хорошая, приглянулась.

— Ладно, Леха, мне этого не понять, для меня бабы и девки — одна лишь услада. Мне шмар и так хватает.

— Как девочка, заводная? — спросил Дрон.

— Высший класс! Она у нас среди Интуристов шустрит, дорогущая стерва, я ее в свое время у одного фраера отбил, потом приобщил к делу.

— Сам-то как, проверял? — усмехнулся Дрон.

— Конечно. Правда давно, вообще она деваха что надо — это ее работа, она у нас вроде подводчицы, играет роль крючка на ловлю Фан — Фанычей. Ну, так что, пойдешь к ней?

— Пойду — пойду, не егози, я пацана своего к ней отправил, пусть насладится.

Через некоторое время в дверь постучали, и на пороге показался Карзубый.

— Леха, — обратился он к Дрону, — здесь тебя прапор домогается, я его не пустил, так он меня грозится в пыль закатать. Что с ним делать?

— Подожди, я сам с ним разберусь.

Дрон вышел за дверь. Крокодил Гена, изрядно подвыпивший, стоял за грудой ящиков и, слегка пошатываясь, справлял нужду. Увидев вышедшего из бытовки авторитета, он развязно заговорил: